Время от времени каждому человеку приходится сдавать кровь.На анализы. Подставлять беззащитно оголенную руку под иглу. Я не исключение.
Обычно, как выражаются медики, "забор" крови производится с утра, у двери сидит довольно живо двигающаяся очередь, из двери выходят граждане, прижимая к животу согнутые руки с закатанными рукавами. В общем, обстановка рабочая, равномерный конвейер. Гудение ламп дневного света, стеклянные шкафы, исчерканный черными штрихами линолеум.
Однако мое появление в таких местах всегда вносит легкий оживляж в эту скучную медицинскую рутину. Думаю, не будет преувеличением сказать, что продажа билетов на шоу с элементами триллера и черной комедии: "Кровавое утро" со мной в заглавной роли не такая уж провальная затея. Дело в том, что у меня врожденная наследственная кровофобия (не знаю как уж это по-научному называется) и я в лучших сентиментально-романтических традициях полузадушенных корсетом барышень бледнею и падаю во всех мало-мальски кровавых случаях. Несложно догадаться, что сдавать кровь я не люблю, очень-очень.
Мозг начинает отключаться уже на пороге больницы. Из кассы меня посылают в гардероб раздеться, потом снова посылают в гардероб надеть бахилы, потом кричат: "Вернитесь девушка, сдачу заберите", потом кричат: " А справку?!", потом догоняют, чтобы отдать забытый пакет ("Да что вы в самом деле!").
Потом я с удовольствием пристраиваюсь к длинной очереди в коридоре и пытаюсь читать книжку. Руки холодеют, в желудке сосет, ноги делатся ватными, но при этом изнутри прет какая-то лихорадочная энергия, которая выражается в крупном вздрагивании всем телом и невозможности долго сидеть на месте. Я разгуливаю по коридору, читаю, прыгая через абзацы, местный плакатный медпросвет: "Климакс - не приговор?", "И снова о гормонах", "Чистота и женское здоровье" и т.п.
Моя очередь неумолимо подползает к двери. Но как только между мной и дверью не остается никого, я достаю мобильный телефон и делаю вид, что мне звонят по меньшей мере из охваченного пожаром банка по поводу указаний, относительно моей коллекции живописных полотен. Прижав молчащий телефон к уху, я с самым деловым видом отхожу в угол, максимально удаленный от проклятой двери.
Очередь продолжает двигаться. Наконец, люди заканчиваются совсем. Я сижу на дерматиновом диванчике в полном одиночестве. Из двери выглядывает девушка-медсестра, как ни странно, довольно миловидная:
- Вы сюда? - спрашивает она.
Я странно дергаюсь и прикладываю к уху телефон. Девушка кивает и закрывает дверь.
Однако, деньги за анализ уплочены и отступать некуда. Хотя, честно говоря, очень-очень хочется наплевать на деньги. Продолжаю тупо сидеть на диванчике. Воля и разум давно умыли руки и уехали на пару недель на Мальдивы.
Я набираю номер мужа и начинаю страстно ныть в трубку:
- Я не могу этого сделать, я в следующий раз, ладно? Я уже тут 10 минут сижу, я не могу этого сделать...
Мой супруг, привыкший к подобным сценам, ругается и запрещает уходить. Рядом опускается тетенька в той обычной теткинской униформе, о которой я как-то уже писала: шапка, толстая юбка чуть ниже колен, зеленый свитер и несколько непременных рядов золотых цепочек.
- Ненавижу эти анализы, - шепчу я тоном умирающего лебедя, ища у тетки сочувствия.
- Ага, - говорит тетка, - столько денег берут, уму непостижимо, в прошлом году дешевле было.
- Да я готова еще столько же заплатить, только бы туда не идти.
Тетка окидывает меня странным взглядом и замыкается в себе, контакт утрачен. Девушка-медсестра забирает тетку и уже с любопытством поглядывает на меня.
Я все пребываю в сомнениях, звоню супругу с приступом паники номер 2.
- Иди давай, - безжалостно отрезает он.
"Он меня не любит, ему меня не жалко, "- делаю горький вывод я.
И со всем отпущенным мне Богом даром убеждения объясняю, что сегодня ну никак не могу этого сделать. В середине очередной сложной речевой фигуры, выглядывает медсестра и подбоченясь вперяет в меня скептический взгляд. Секунды три ждет, а потом кивает головой и говорит только одно:
- Идемте уже.
Я иду, вернее влачусь, подобно сомнамбуле, войдя, бестолково тыкаюсь во все кабинетные углы. Медсестра берет управление на себя.
- Так. Сумку на вешалку, вот так, на крючочек, теперь ко мне. Садитесь, глубже садитесь. Сели. Руку давайте.
Она сама закатывает мне рукав, надевает резинку, зажимает кулак.
- В окно смотреть. Смотреть в окно.
Я смотрю, вижу купола в розоватой дымке, дым из какой-то заводской трубы, крыши, машины на сером снегу, однако, краем глаза замечаю блестящий металл, приближающийся к коже. Рука рефлекторно дергается. Медсестра поднимает глаза.В них недоумение. Через две попытки недоумение сменяется возмущением.
Королева иглы и пробирки идет к шкафам, решительно хлопает дверцами, чем-то булькает и возвращается с пластмассовой резко пахнущей мензуркой. Приказывает, едва глядя на меня:
- Это выпить. Валерьянка и пустырник. В коридор. Сидеть. Пять минут. Потом ко мне. И чтоб без никаких.
Я выполняю все, что приказано, и сидя на диванчике слежу за минутами по мобильнику. Звоню мужу, сообщаю хронику событий. Муж хрюкает в трубку и требует не сдаваться.
На пороге, неумолимая, как Азраил, стоит дева в белом.
Снова стул, снова окно, снова резинка. На этот раз в кабинете две девушки в белом. Вторую специально пригласили ради меня.
- Так. Прижми ей кисть. Вы не возражаете? - не дожидаясь ответа презрительно спрашивают у меня.
Я не возражаю.Я смотрю в окно. Оно вдруг затуманивается, изображение смазывается и исчезает в черноте.
- Эй, эй...Вы меня слышите? Все уже, все...Так, так, не встаем, сидим, дышим. Теперь встаем.
Я встаю. Мир обретает резкость. Все кончилось. Замечаю слегка испуганный взгляд медсестры. Она смотрит куда-то на пол. Смотрю туда же и вижу на полу алые капли. Тут же с цоканьем шлепается еще одна. Кровь тоненькой струйкой стекает по руке, ладони и капает с пальцев на пол.
- Это еще что?!-возмущенно вопрошает медсестра.
А я знаю?
Медсестра бинтует мне туго руку, говорит, когда и где получать результаты, потом глянув на меня, со вздохом берет со стола бумажку и записывает сказанное, вкладывает бумажку мне в карточку, карточку кладет мне в сумку.
- До свидания - с нескрываемым облегчением говрит мне она.
- Прощайте!!!! Навсегда!!!!! - мыслено ликую я.
Ярко-синие целлофановые бахилы я снимаю с сапог уже у метро.
Я сделала это!!!