Дело было в 1990 году. Сентябрь, мать его. А в те времена была очень распространена шефская помощь вузов колхозам и совхозам. Дешевой рабочей силой помогали, приколами и алкоголизмом. Не миновала сия доля и нас. Правда - была очень большая разница. Мы поехали в качестве надсмотрщиков-квартирьеров с абитурой. С теми, кто только поступил в родную ВГМА. Хотя нет - в то время еще ВГМИ. Колхоз - дело добровольное. Хочешь учиться - езжай. Не хочешь - лепи отмазы.
Так вот. С 3 и 2 курса нас было 24 человека. И 750 позвонков на нашу шею. Позвонок - это студент, еще не сдавший анатомию).
Ну, канешн, пользовались мы всякими льготами и ништяками. Вовсю. А в родном Ракатино была такая система: двухэтажная общага и толпа вагончиков. Мы вшестером обитали в комнате 1-4. Я был там самым мелким по росту. Жили дружно, отрывались по полной. И в один прекрасный день начальник всей этой байды тов. Астафьев сказал про нашу комнату примерно такую фразу: мол, сколотили себе элиту и живете в гадюшнике. На следующий день на двери комнаты появилась высокохудожественная надпись "Элитарный гадюшник". Под ней перечислялись члены сего серпентария. Димка Землянский стал земляной гадюкой, Марков - марочной гадюкой, Шарков - шариковой гадюкой. Княжев - княжеской коброй. Ну а у Влада Каплунова и так было погоняло - Каа. Я же, поскольку был самым мелким, был наречен просто гаденышем.
И вот этим составом мы всячески гадюшничали. Период в начале сентября был просто висельным для наших внутренних органов, особливо для печени. Потому как подряд сразу 4 дня рождения было. Водку из города таскали ящиками. И синячили не по-детски.
А в вагончиках жили такие же, как мы. И был там один товарищ, которого звали Заза. Грузин, мля. Соответственно - у нас не переводились коньяк и чача.
И у них в 4 вагончике жил совенок, которого поймали накануне в бескрайних помидорных полях. И кормили его мелко резанным мясом. Поскольку четвертый вагончик работал в столовой.
Ну и вечером 3 сентября мы крепко укушались по поводу празднования ДР земляной гадюки и гаденыша одновременно. Ой как крепко. Начали часов в 9 вечера, продолжили апосля отбоя для позвонков. И черт нас понес в 4 вагон. Всей толпой. Марочная гадюка не поместилась в вагоне и посему разместился в дверях. А в вагоне сидел Заза. Слева от него стояла трехлитровая банка чачи, справа - такая же тара с кониной. И Заза употреблял смесь сих веществ граненым стаканом. Ну и мы тоже. Употребили, млин. И решили совенка погладить. А он от нас сваливать начал. И к дверям ломанулся.
Марченко потом рассказывал: "- сижу. Гляжу - бежит. Ногами, крыльями машет. Пасть раскрыл - меня сожрать хочет, мяса ему не хватило. Глаза закрыл - открыл. Смотрю - их уже двое. Левого я поймал, а правый - съебался, сволочь. А потом на меня потолок упал."
Потолком были мы всемером. Мы же ломанулись ловить этого совенка, а то, что Марыч сидит в дверях - не учли.
Совенок же, выскочив на улицу, ломанулся прямиком под вагончик.
Представьте, какую картину увидел вышедший на шум Астафьев. 3 часа ночи. Вокруг 4 вагончика раком стояли 18 человек и громко орали "Эй, пидорас, выходи!". Как картина? Впечатляет? Вот и Астафьева впечатлило. 24 выговора с занесением в личное тело. А еще 24 раза Астафьев был послан нах.