Миллион лошадиных сил на тысячу человек, и все стоят на месте и бесплодно крутят свои шестеренки.
Развалюха-трамвай в агонии. Рыпается проскочить напряженный перекресток и трезвонит, трезвонит, как будильник. Но куда ему, юродивому. Сижу внутри.
За перекрестком сразу остановка, но никто не лезет заранее - носок свяжешь пока доедешь.
Усталое напряжение.

В дверях двое мальчиков - старшему лет 12, младший совсем маленький, хорошо если лет 8. Мне почти слышно, о чем они.
Старший: ".. на гитаре играю.."
"Сколько струн?" - "а.. шесть"
"А семь?" - "Мр мр.. Семь не знаю"
"Но там семь: до, ре, ми, фа, соль, ля, си.."

Младший смотрит изумленно и вопросительно. Старший важничает:
"Нет, там не так. Там их: ми, ля, ре, соль, си, ми.. А на семиструнной не знаю.."

Я уже рядом, возле дверей. Мне выходить. Направо поглядываю, тронутый. Боже мой, сколько!.. Сколько уже обидных и напрасных слов сказано о нынешних детях, но поди ж ты: они именно такие, какими и должны быть.
Едва удерживаюсь, чтобы не вмешаться и не подсказать старшему, какие "семь".

Что нас умиляет в детях? Их невероятнейшая свобода от тех теней прошлого, какими исполнены мы.