обедала сегодня в столовой - "артисты театра обслуживаются вне очереди", мятая бумажечка со списком блюд, написанным от руки, гнутые вилки, граненые стаканы с грушевым компотом, подавальщицы с химзавивкой дают гречку и винегрет, и еще, я думаю, там просто обязаны давать пирожное "картошку" - и это будет совсем, как тогда. смотрела на бар, который находится тут же за стеклом - кирпичные стены, увешанные простыми, цветными и черно-белыми, очень живыми фотографиями, запах кофе, сигарет и шоколада, артист б. в круглых очках, который смотрел на нас так, что не поймешь, кто на самом деле стоит с той стороны стекла, а кто с этой.
сезон еще не начался, но я ездила в рамт встречаться с профессором.
никакого профессора я не встретила. однако, он оставил письмо, где отметил мою сверхнебрежность (подчеркнуто) в орфографии и пунктуации.
в том, что касается орфографии, я сильно протестую.
в том, что касается пунктуации, - так это у меня Авторские Знаки.
так что вместо профессора мы рисовали газету, по двадцать раз бегали мыть кружки, ходили смотреть, как монтируют декорации, и бесцельно лежали на диване.

перед "чернобыльской молитвой" я познакомилась с пожилым фотографом, который знал сашу соколова. он сказал мне по секрету, что к юбилею виктюка будут восстанавливаться "служанки".

я сегодня такая торжественная и мне хочется говорить правду.
я не могу смотреть телевизор, монамур, я ужасный сноб и вот, такой ужасный сноб, ехала сейчас домой, смотрела в свое отражение, прижималась виском к бедру незнакомой девушки - какое жуткое и спокойное ощущение. и так каждый день.
какие мы хрупкие, монамур.
обнимите нас.