Это цитата сообщения Mela-ni Оригинальное сообщение

Такая странная пара была. Она приехала откуда-то с Черного моря, загорелая блондинка, он был черный, кудлатый, смуглый, с региональным носом. Мне казалось, не очень умный. Она подавала надежды. Еще про неё шептались взрослые: все точеное, и даже кисти, ступни... Ну, там была какая-то африканская страсть, вскоре они затерялись, то ли заочное, то ли что. Всё так неслось, вихрилось. Потом он погиб, машина вильнула на каком-то ночном мосту, и мелкая речная галька расплющила ему череп. Она осталась с двумя детьми в убогом общежитии при техникуме, где работала. Маленький черноглазый мальчик превратился в наркомана, прущего из дома потаённые заначки (она даже пыталась сбагрить его в армию, но и туда его не взяли из-за начинающегося туберкулёза), дочка,  Маринка, красавица, но слишком добрая, с некоторой патологией. Как-то там жили, одним словом, ужасно. Но им казалось: так надо, что уж.  В тот день она зачем-то сделала утром педикюр, вернее, она всегда за собой очень следила, зачем-то, это потому что август, жара, так вот, она сделала утром этот педикюр и надела колготки, всегда носила летом, эдакий не-южный шик, и поехала на рынок. Вернее, собралась на рынок, потому что дальше началась какая-то странная цепочка событий. Она подолгу останавливалась поболтать то с одной соседкой, то с другой, словно оттягивала что-то или, наоборот, выжидала, когда - можно. Говорят, несколько раз в разных фразах вспомнила мужа. Потом подошла к переходу и опять остановилась, хотя нужно было стремительно бежать через широченный пригородный пыльный проспект, по которому бесконечно просвистывали машины. Как-то еще топталась, поворачивалась спиной. Или боком - к дороге. Потом был этот троллейбус с молодым водителем, он стукнул в столб, со столба слетел светофор и накрыл её, разбил голову сзади, и ноги переломил, что-то еще. Когда её переодевали, опять, двадцать лет спустя, говорили, "всё точеное", и что по мужу скучала, и сын узнал и из дому убежал, и всякое. Мы бродили по этому общежитию, не зная, что делать.  В маленькой комнатушке, которую она хотела как-то перестраивать, на стене, прямо на стене, были выведены длинные колонки цифр: Инкин план выхода из затянувшегося жизненного кризиса. Потом мы поехали на кладбище, её мать, когда-то вывезенная из Сочи (это её деньги - от проданного дома -  промотал черноглазый внучок), была в совершенном беспамятстве, хоронили Инку какие-то золовки - дальние родственницы мужа, соседки, и были они все мусульмане, и тревожно спрашивали меня, стоя среди забродившей кладбищенской глины: как у вас, ногами или головой на восток? А я почему-то забыла.