Здравствуй, мое сердце. Я уже успела соскучится по тебе: по твоим глазам и губам. По твоим нежным поцелуям в висок. Сегодня я шла по Москве, в каком-то размягченном, сопливом состоянии. Когда слезы наворачиваются от каждой мелочи: от хорошо одетых людей, уютных кафе и книжных магазинов, от с детства знакомых переулков и нелепых пьедесталов. Ты наверное даже не понимаешь, что это такое. Ты родился в своей другом мире – другой стране, поэтому ты никогда не чувствовал того духовного голода, который постоянно в твоей стране ощущала я. Ты не знаешь, какая это радость, выискать в скопище крыш золотой православный крест, увидеть, как он сияет на солнце, возвещая, что даже если ты и отпал от истины, она все же еще жива…
У нас стоит настоящая осенняя погода: уже начинают желтеть деревья, накрапывает холодный дождь, а на душу спускается мир и тишина, свойственная только осени. Настроение уютных кафе, серьезной литературы, хрупкого уединения.
То что было, там, в далекой жаркой стране, и то как это все воспринимается от сюда – две совершенно разные вещи. Как-будто смотришь с разных полюсов в центр Земли. Я вернулась в свою жизнь. Я улыбаюсь, смеюсь, рассказываю как я прекрасно отдохнула, чтобы никто не узнал, как много я потеряла. Как сначала вымученная улыбка пустоты, становилась естественной, а холод и пустота душа занимали все больше места. Никто так и не узнает, как много я потеряла в этом праздном угаре отдыха. В твоей стране становишься как-то естественно циничным, она перекраивает тебя по своей мерке, даже если ты сопротивляешься изо всех сил. Может это происходит от того, что я за эти девять дней ни на секунду не оставалась одна, не было времени понять, что происходит со мной, а может быть просто это был тот толчок вниз, по наклонной плоскости. Знаю одно, я выпустила джина из бутылки, которого не хотела выпускать, которого пыталась раздавить в себе, пыталась не замечать. Твои поцелуи, твоя нежность, заботливость, пусть к совершенно чужому человеку разбудили во мне, то что так долго и глубоко спало во мне, но что я подсознательно чувствовала, и чего боялась. Разбудило мою чувственность. Можешь ли ты понять, что это такое? Это не похоть тела, но желание души. Желание излить на другого свою страсть, томление вязкое и влажное одновременно, пусть даже посредством своего тела. Ты знаешь, что такое когда все моральные принципы пошатнулись, и грозят рассыпаться как карточный домик? Нет, я так не думаю, ты не можешь этого знать, поэтому не можешь понять каково мне сейчас. Никто не может. А ведь тогда я была на краю, я балансировала на краю пропасти, так хотелось закрыть глаза и уступить тебе, твоим нежным губам, целующим меня куда-то в ухо, только случай спас меня. Хотя о чем я говорю, в мире где Царит Бог, нет места слепому случаю, но в моем сердце теперь царит желание. А ведь я тебя не люблю, но почему-то меня это совершенно не волнует. То, что я всегда презирала – окружающий меня мир, мораль «века сего» подхватили меня и потащили, куда-то в неизвестном мне направлении. Я устала сопротивляться, я потеряла все, в одно мгновения, я не знаю где истина, и самое страшное не хочу искать ее. Знаю одно, я не хочу больше боли: я хочу быть веселой и счастливой, хочу, чтобы жизнь снова играла яркими красками. У меня больше не хватит мужества выключить цвет и звук, и оставить одно раскаянье. Все мерки рушатся. Как хочется прорвать оставшуюся тоненькую дверку, чтобы плотина сломалась. Но как я боюсь это сделать…