[показать]Но для того, чтобы объяснять Писания, говорят нам, должно существовать служение непогрешимых учителей. Если бы Бог хотел открыться людям, Он бы дал им не только книгу, которую можно толковать, и которую толкуют по-разному. Логично предположить, что Он должен был дать и живых авторитетных учителей, кто бы они ни были — собор, или папа, или богословский факультет, или некая церковная комиссия. Какая польза от откровения, которое каждый человек может понимать, как ему заблагорассудится? Именно так рассуждал и Эразм в своей горячей полемике с Лютером. Почему же этот великий вождь европейской культуры и науки, этот великий мыслитель своего времени, отказался принять Реформацию? Конфликт между Реформатором и великим Гуманистом был важнейшим событием в истории европейской культуры, ибо он стал прообразом того, что происходило в последующие века вплоть до нынешних дней.

В своей диатрибе De libero arbitrio Эразм отстаивал свободу воли человека, в которой для него заключалось человеческое достоинство. Учение Лютера о том, что человек — это бедный жалкий грешник, неспособный что-либо сделать для своего спасения, угрожало мировоззрению Эразма. Что человек слаб, несовершенен и склонен ко всякого рода греху, Эразм еще мог допустить. После всего, что он видел, будучи сыном священника, он имел вполне трезвый взгляд на человека. Но он отвергал принцип sola gratia, одной лишь благодатью. И он защищал от Лютера Бога — благого Бога, а не тирана, осуждающего людей, неспособных не грешить. Бог есть свет, а не тьма, как несколькими годами позже говорил его ученик Цвингли в своей полемике с Реформатором из Виттенберга. И он нападал на учение Лютера о Писании. Sola Scriptura имеет прямое отношение к Sola Gratia. Чтобы понять Писание, нам нужны научные инструменты, знание святоотеческих толкований и руководство Церкви. Нам следует быть осторожными с собственными суждениями. Лютер кажется ему чересчур догматичным. Писание полно тайн. Нам следует воздерживаться от «твердых заявлений», которые так любил Лютер. Возражая против догматизма Лютера, он признавался, что скорее встал бы на сторону скептиков. Во всем этом Эразм выражал точку зрения нашего современника, который, даже сознавая человеческую слабость, все же не оставил веры в человека; который верит в благодать, но не в одну лишь благодать; который хочет Библию, но не одну только Библию; который хочет сохранить христианство, но христианство без догматики; который верует в Бога и во Христа, но в чьей вере всегда присутствует доля скептицизма.

Что отвечает Эразму Лютер? Нет христианской веры, которая не была бы основана на Слове Божьем, а Слово Божье мы находим в Писании и только в Писании. Отцы могут ошибаться. Предания от человека. Я не могу знать, доносят ли они до меня истину, если я не увижу, что их слова подтверждаются Писанием. На возражение, что Писание иногда неясно, противоречит само себе и потому нуждается в авторитетном толковании, Лютер отвечает учением о claritas sacrae Scripturae, о ясности Писания. Будучи знатоком Библии, Лютер, конечно, был знаком с проблемами экзегетики. Ясность Писания отличается от ясности учебника математики или исторического исследования, составленного в соответствии с правилами современной историографии. Его ясность, скорее, проистекает из его содержания. Это содержание, содержание всей Библии (Луки 24:44, см. тж. Деяния 10:43: « О Нем все пророки свидетельствуют, что всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его») — Христос. Tolle Christum e scripturis, quid amplius invenies? («Изыми из Писания Христа, и что еще ты в нем найдешь?»).

— Hermann Sasse. Holy Church or Holy Writ? The Meaning of the Sola Scriptura of the Reformation