Ты рождаешься — и тебе дают имя, пол, страну, правила.
Ты ещё не сказал ни слова — а уже должен.
Должен соответствовать, слушаться, верить.
И ты веришь. Потому что без веры — не выжить.
Ты веришь, что любовь нужно заслужить.
Что счастье — за углом, если хорошо себя вести.
Что сила — это угодить и выжить.
Что быть собой — опасно, нелогично, стыдно.
Ты берешь ложь в рот, как хлеб. Глотаешь.
И начинаешь строить:
жизнь, отношения, смысл, путь.
На фундаменте из чужих слов, чужих страхов, чужих форм.
Ты живешь — и вроде всё есть.
Дом. Роль. Имя. Уважение.
Но внутри — ни тепла, ни света.
Потому что всё не твоё.
Ты — декорация, играющая главную роль в спектакле,
на который не покупал билет.
И вот — боль.
Мелкая сначала, фонящая.
Потом — громкая. Потом — рвущая.
Она приходит не как враг.
Она — стук в дверь:
«Ты живёшь не свою жизнь».
Ты сопротивляешься, конечно.
Убегаешь в знания, практики, объяснения.
Надеешься, что можно «понять» — и не прожить.
Что можно «разобраться» — и не разрушить.
Что можно оставить всё как есть — и просто стать счастливым.
Но нет.
Ложь не лечится светом. Ложь лечится огнём.
Тот, кто ты есть — не поместится в рамки, даже золотые.
Ему тесно в твоей системе выживания.
Ему противно жить ради чужого одобрения.
Ему невыносимо — делать вид, что «всё хорошо».
Он хочет прорваться.
Без объяснений. Без разрешений. Без гарантии успеха.
Правда не похожа на награду.
Она похожа на смерть.
Смерть всего, что ты строил, пока спал.
Это и есть цена.
Цена пробуждения — потеря фальши.
Цена свободы — одиночество на первом витке.
Цена ясности — невозможность играть в чужое.
Но если ты выдержишь — откроется другое.
Не волшебство. Не восторг.
А почва.
Живая, сырая, пахнущая тобой.
Правда — это когда ты касаешься земли.
Не той, что под ногами.
А той, что внутри — под слоями боли, страха, соглашательства.
На ней можно стоять.
На ней можно говорить.
На ней можно жить.
Без роли.
Без сценария.
Без нужды понравиться.
Только ты.
Голый. Неприкаянный. Настоящий.
Если ты дочитал до этого места — ты уже знаешь:
назад не будет.
Ты уже видел, что ложь тебя не спасёт.
Осталось выбрать:
умереть в ней —
или зажечься изнутри, даже если сгорит всё остальное.