В колонках играет - the remains

был вечер, и глаза уже не слепило от яркого света.
у этого пьяного типа напротив меня за столом голова огромная и круглая,
и глаза косят в разные стороны.
мне сказали, он сын криминального авторитета
и все вещи в квартире ворованы.
голова действительно огромная!
наверное, он ей задевает стены.
и я все ждал, что она перевесит и парень рухнет.
а он ныл что-то невнятно про свои проблемы,
разбрасывая предметы по кухне.
еще там была его соседка.
на лбу ее отчетливо светилась надпись: Я - ДРЯНЬ!
он ей говорил "чо, ебаться-то будем, светка?"
а она как-то вяло "отстань".
иногда вдруг кажется, что видишь человека насквозь,
и тогда он представляется
средним арифметическим некоторых величин,
становится скучно, хочется встать
и выйти.
короче, она сидела в кресле в ожидании любви и мимических морщин,
очень похожая на блядь,
у которой так и не получилось вырасти романтичной девушкой.
волосы - в перекись!
нервы - остыньте!
на глазах синяя тушь.
и когда солнце, снижаясь, высвечивало рисунок на дорогих обоях,
мне было жаль их обоих.
все такая чушь.
разливая пиво в стаканы,
я заметил, как быстро темнеет,
и закурил.
а возле каркаса очередной новостройки за окном
шумели подъемные краны:
москва растет и толстеет...
бля, город мудил!
в небо тычет палка останкнской телевышки.
и тут задрожали стены квартиры.
тип все названивал по всем номерам записной книжки.
и стены времени задрожали,
в предметах и лицах обнаружились дыры,
москва вдруг превратилась в точку на глобусе.
обрывки чужой идиотской судьбы в моей голове еще бежали,
когда я ехал домой в восемьдесят девятом автобусе.