Когда-то давно, да, когда деревья были зеленее, все правильно, мы с Радкой шли по улице наверх, к Свободе (ул.Свободы) и разговаривали. Мы тогда вообще много разговаривали, казалось, что-то зависит от того, насколько много мы успеем озвучить и завернуть в слова. В этот раз мы говорили обо всем, кроме сессии, потому что сессия начиналась еще  нескоро и мы еще успели бы о ней наговориться, её испугаться и смириться. Второй и третий курс, истфак и иняз соответственно, брели по позднеосенним улицам, вдыхали осеннюю терпкую горечь. Я чуть подволакивала лапки от хронической усталости, периодически растирая лицо руками - уже долго не получалось высыпаться и казалось, что на лице чужая кожа - онемевшая и грубая. У Радки неславянский такой тембр голоса, грудной и переливчатый, надолго запоминающийся, особенно тем, кто слышал хотя бы раз её пение. И вдруг она сказала - Ты знаешь, а ведь сейчас самое счастливое время, и мы еще будем его вспоминать. Именно - как самое счастливое. Я задумалась, поудобнее перехватывая рюкзак. Не походило оно на счастье - вечная загнанность по инязовским коридорам, треть преподов откровенно непрофессиональны, папка с документами на стажировку в Германии ждала своего часа и вообще никакого просвета на ближайшие несколько лет. Счастье ли? Задумалась, рассматривая на ходу обувь прохожих. - Рад, тогда это как-то нечестно - быть счастливыми и не знать об этом. Это не дает возможности быть счастливым СЕЙЧАС, это означает - иметь когда-нибудь в прошлом момент, который ты из будущего будешь оценивать, как счастье... меня это не совсем устраивает. Это НЕЧЕСТНО.

Радка улыбнулась - грустно и добро. - Ты просто вспомнишь потом - вот как мы с тобой шли, как ты зубрила свою чертову грамматику по Шендельсу, как мы вчера ездили к Царевым и ты сама поймешь, что вот эта часть жизни и есть - счастье. И объяснения найдешь сама. Но ты обязательно вспомнишь и поймешь. Когда-нибудь.