Дезинформировать изволите, min herc :)
Фраза "ключевого слова нет" в ответ на жалобы о нечитабельности - это никоим образом *не* претензия, а лаконичное объяснение - почему.

Далее в программе: гимн структуре - теорема о диалектике формы и обобщение теоремы на частный случай.

Всем сомневающимся - читать тут. :)

Так вот:
***

Два основных требования к любому тексту, которые определяют его художественную и эстетическую ценность, - это узнаваемость (точнее, лёгкость запоминания и корректность соотнесения с описываемым предметом) и оригинальность. Но, как и положено основополагающим принципам, узнаваемость (которая в первую очередь определяется простотой и внутренней логикой композиции) и оригинальность (т.е. необычность и даже неправильность) кажутся на первый взгляд трудно совместимыми. Только противоречие между ними, однако, и способно стать животворящим началом, диалектичским "двигателем", способным превратить текст из набора расструктурированных предложений в целостную композицию.

В то же время, любой текст заинтересовывает и останавливает взгляд только тогда, когда заключённая в нём скрытая информация, доступная лишь думающему читателю, контрастирует с простотой изложения. Как смех (если верить психологам) возникает тогда, когда объём получаемой сознанием информации резко превышает ожидаемый, так и текст производит впечатление только тогда, когда в нём есть "форма с секретом", носитель парадокса. Это может быть, например, контраст, многоаспектность которого заметна не сразу или композиционная форма, очевидная лишь по прочтению (Набоковский "Круг" - яркий тому пример) - свойства и в самом деле парадоксальные для по определению статичного и аморфного набора букв, которым в конечном счёте и является любой текст.

Интеллектуальное удовлетворение от обнаружения того самого скрытого смысла составляет, наверное, самую значительную часть эстетического удовлетворения от восприятия всего содержания.

А теперь - что происходит на самом деле [переходим на личности :)].

Не раз упоминаемая политика "блестящей внутренней изоляции" на бумаге находит отражение в виде "блестящего внутреннего умолчания", которую зрительно можно представить как выявление формы описываемого объекта путём заполнения содержанием не *самого* объект, а пространства *вокруг* него - создание формы из пустот. (В графике, кстати, таковой приём называется "пуансон" и считается, пожалуй, одним из лучших выразительных средств на малых формах - в логотипах, например.)
Продолжая аналогию - в литературообразных субстанциях таковой приём воспринимается тем лучше, чем он лаконичнее. Читатель элементарно *не может* читать безотносительно чего либо: идёт бессознательный поиск того самого завуалированного объекта - и огромное удовольствие при его нахождении [и даже не важно, что нахождении скорее всего не того :)]. Если текст разрастается и припудривается метафорами, эта самая внутренняя форма становится не видна, читающий блуждает мыслью в поиске, путается в эклетичности изложения, пытаясь понять, напрягает зрение, подставляет в пустующую форму относительно похожее по описанию, но - чувствует - что подставил - не то. Отсюда - дискомфорт, ощущение приниженности своего умственного уровня и как следствие - сентенции вида "невозможно читать". Отрицание - приговор.
В то же время, ясно и конкретно указав на объект (проставив то самое ключевое слово), заставляешь пробежать по тексту ещё раз и заново (причём не без удовольствия) осмыслить, возможно, неправильно понятые места и *узнать* (по первому правилу интересных текстов) ранее неузнанное.
Ключевое слово - это логическая игра, в которой отказываешь тогда, когда игроки уже вошли в азарт, причём отказываешь, прикрываясь филантропией свободного выбора, имеющей вид: "Я вовсе не заставлял вас играть" - и уйти, самого выбора-то: продолжать или нет - совсем не оставляя.

Чисто для инфы: mein herz.
Учить надо, однако, язык Шиллера и Гёте.

Будем учить, однако, язык родных осин. И по-русски писать транслитом. А по-немецки - кириллицей.
Чтобы орфографические ошибки были менее заметны. :)

Mein herz, ОК.

Дык немецкий тем и хорош, что как читается, так и пишется.
А вообще, конечно, идея. Писать немецкий транслитом :)

Сначала, как повелось, о неглавном. "Мин херц" - это ещё толстовское, который А.Н., кажется, вспоминается не немецкий язык, а Лефорт с его обращением к Петру. Вспомнили.

А-а-а-а, в том-то вся и собака, что меряю я всех по себе и подобное "ключевое слово" для меня является признаком некоего диссонанса - всё равно что прочесть сложное уравнение, а потом подставить готовый ответ - удовольствие где? Если же мы ищем скрытый смысл долго и упорно, то, как в хороших старых задачниках, ответов быть не должно. Если решил верно - то и незачем проверять. Решил неправильно - то же самое. Остаётся неуверенность - ведь разгадать текст сложнее, чем вспомнить пару формул? А вот. А в этом вся суть. Скрываемый смысл должен быть предельно, кристально ясен для его создателя - или близок к этому: как спрятать то, что не знаешь, как выглядит? Каждый из моих смыслов равновероятен; если же нет, то текст теряет эстетическую направленность. Смысл - в поиске смысла, пусть и звучит бесконечно-циклически. Лекало красоты Alice_M - текст, ложащийся под лекало, с его помощью начерчен. Сложный текст, который пытаются разложить по имеющимся смыслам с помощью этих кривых линеек, похож на траеторию тела, которую рисуют на доске преподаватели физики, утверждая, что эта, и любая другая, может быть предствлена с помощью конечного числа дуг окружностей. Но здесь есть мощнейший инструмент - структурализм, который, будучи исползуем автором, может помочь ему обосновать сколько угодно смыслов (если вы возьмёте к примеру, все окружности этой траектории, и каждую точку их пересечения сделаете центром новой окружности, с радиусом, равным среднему арифметическому трёх наибольших...). Другое дело, что слово "помочь" несколько двусмысленно,так как автор, переведённый на личности, то есть я, пишет, чтобы понять, и прогрессии глубинных течений текста только путают. И я выношу источник смыслов, чтобы не ошибиться и не принять за причину одно из множества следствий. Поэтому одно не может стать тем. Текст - источник смыслов, его нужно принимать именно в этом понимании, каждая якобы найденная Главная Мысль - чернильная клякса осьминога...или кого там...

Вопрос почти не в тему: Леша, боишься, чтобы тебя не "подловили" на ошибке? Тем более, когда "подлавливают" ...кхм.. других?

Не столько боюсь, сколько опасаюсь, как говорил Удав ;)

На правах структурированного бреда :)

Вдруг подумалось. Писать так, что смысл есть лишь в отсутствии смысла - это стиль. Причём выбор именно этого стиля был предопределён - по-другому и быть не могло.

Объясняю по возможности лаконично: вспомним новаторские литературные тенденции начала ХХ века - экспериментирование в поисках нового на гребне "новой волны" - общественной и духовной перестройки - символизм, футуризм, акмеизм, имажинизм и - кто ещё? - всё это то самое сюрное искусство, игра со словом ради процесса, гимнастическое упражнение, которое Набоков впоследствии назовёт "искусством ради искусства", сокрушаясь о его неосуществимости на все сто процентов, параллельным окружающему миру в том смысле, что никогда с ним не пересекается, и именно поэтому невозможным.

Литература в любом качестве как производная от времени - это символ времени. Символом литературного "сейчас" мне субъективно кажется 1) фэнтези (как попытка не пережить явление заново или впервые, а предать его окончательному забвению, на сей раз эстетическому - опять по Набокову - описанное переходит из области реального в область литературы) и - как раз – 2) проблема и теория символа или знака. Если литература - это символ, то "литература о символе" - это и есть та самая "литература литературы" или "символизм знака" - скрытая тавтология, содержащая тот самый, уже почти век искомый концентрат чистого искусства.

Но знак в современную эпоху уже перестаёт отсылать к реальности - он существует сам по себе, автономно. Привычка описывать знак ёмким прилагательным "денежный" в восьмидесяти процентах случаев употребления этого слова ведёт и к привычке уравнивать знаки (бесполезные сами по себе) и товары, то есть получать реальность в обмен на {i]эффект реальности[/i]. Подсознательно привычка жить сейчас формирует привычку к тотальной симуляции [то самое "there's no meaning in my pretending"] и засилию гиперреального, что и отражается на отсутствии реальности (той самой читабельности) образа мыслей в целом и изложенного на бумагу в частности.

Не должно оно "читаться", короче говоря. Эстетика "пустого символа" в чистом виде и не более.

P.S. На самом деле это было заумное, навеянное бессонницей и десятью вечера псевдотеоретическое объяснение процесса флужения в Additor'е в те моменты времени, когда на Василиска снисходит его любящая вино и не любящая кашу муза, и их двоих несёт... :))

P.P.S. А в пользу теории только что таки вспомнился тот факт, что попытки писать в стиле лёгкого никитинского фэнтези всё же были! :) Волну времени уловил. :)

"В пользу теории" можно привести что угодно, ты сможешь прицепить к любому набору умозаключений любой факт - это не значит, что теория стала вернее, мм?

Насколько помню, не Набоков - совершенно точно - ввёл понятие "искусства ради искусства". Он, вероятно, его переосмыслил, так как со временем понятие подогналось под категорию: ведь в XIX веке деятелями этого рода искусства называли людей, стоявших вдалеке от политики и общества в целом - Тютчев и Фет.
Вот, да, гимнастическое упражнение, которые антики, столь любимые Красниковой, вносили в одну программу с риторикой и математикой, тогда ещё не обретшие практического значения (риторика здесь - как софистика в современном понятии слова, то есть владение словом; практическое значение - возможность включения в метод познания).

Ну почему же было?..