В колонках играет - Лесник. Король и Шут.
Настроение сейчас - Забавное

Ночь. Накрапывает мелкий дождик, путаясь каплями в ресницах. Платформа представляет собой островки света, который создают расположенные в десятке метров друг от друга фонари. И эта платформа почти пуста. Лишь несколько человек сбились под навесом и тихо переговариваются друг с другом. Я стою около разрисованной стены, курю и слушаю Блэкморс найт. Я счастлив. Желая выключить окружающую действительность, прикрываю веки и плыву по волнам мелодии. Когда же я снова открываю глаза, то вижу перед собой человека. Он одет в потертые брюки и серый пиджак поверх измятой футболки. Лицо его обрамляет не пойми скольки дневная щетина, а в глазах повисло туповатое выражение обиженного жизнью ребенка. Выражение, свойственное очень пьяным людям. И эти глаза уставились не на кого-нибудь, а на меня. Мало того, его губы активно шевелились, давая понять, что ко мне обращаются. Я снял наушники и заинтересованно посмотрел на своего собеседника.
- ...интеллигентные люди так не отдыхают! - услышал я окончание его глубокомысленного монолога.
- Что, простите? - пытаясь восстановить логическую цепочку рассуждений "интеллигента", спросил я.
Мужичок дернулся как от удара током и удивленно воззрился на меня. И тут я понял, что все, что он только что говорил не имело ко мне никакого отношения. Мало того, я совершил ошибку, обратив на себя внимание этого в дребодан пьяного человечка. Мутноватые его глаза чуть-чуть прояснились и он сделал два неровных шага по направлению ко мне. Тут то меня и накрыло волной с позволения сказать аромата дешевой сивухи. Накрыло так, что я попятился и уперся спиной в кирпичную поверхность стены. Повисла пауза. Я вижу с каким нечеловеческим усилием он фокусирует взгляд. Вижу жестокую борьбу тухнущего сознания с подступающим сном. Стоит, смотрит, лениво моргает. От комичности ситуации у меня на лицо выползает улыбка. Она-то я явилась стимулом для продолжения разговора, который я сдуру начал.
- Будьте любезны!.. - заявляет этот товарищ. Заявляет тоном не терпящим возражений.
- Буду! - с готовностью отвечаю я. Теперь уже я с трудом давлю смех.
- Вооооот... - назидательно замечает человечек.
Мы помолчали, видимо смакуя произнесенную им фразу. Затем он расплывается в щербатой улыбке. Бесконечно доброй и жизнерадостной. Кажется, что после этого не совсем адекватного диалога мой собеседник обрел ту Истину, которую искал все свою жизнь.
- Вот вы Алексеева знаете? Ведь знаете, я уверен. Такой интеллигентный человек как вы, не может не знать Алексеева. А ведь и он тоже... Того... - заговорщеский взгляд на сжимаемый в руке пакет.
После того как я оправился от шока, вызванного такой ровной тирадой из уст пьянчужки вкупе с жестокой фрустрацией по причине незнания никакого Алексеева, я также взглянул на пакет. Обычный такой черный целофановый пакет. Из него углами выпирает какой-то плоский прямоугольный предмет. Жду продолжения.
- Хе-ее-ее... - хрипло смеется мой собеседник и, подмигунв, потрясывает пакетом.
Меня начинает съедать любопытство, а чего ж, собственно, "того" этот самый знаменитый Алексеев. Ожидая великого откровения, я ободряюще качаю головой. А в это время размышляю о сакральном смысле содержимого пакета. Предмет, который там лежит, более всего по форме напоминает лист формата А4. Может там лежит некая картина. Подлинник великого мастера, а этот человечек странник, хранящий ее как реликвию. Или он сам художник и рисует пейзажи и портреты, а заработанные на продаже деньги весело прогуливает. И сейчас этот человек раскроет мне глаза на мир, укажет путь. Изложит смысл жизни.
- А ведь вы, господин, русский. Это сразу видно. Но кто в нашей стране не русский? Любой, кто думает об этой стране, как о Родине, может считать себя русским. Я... Нет! Мы! - он воздевает палец к небесам и грозно им потрясает, отчего все его тело приходит в движение и грозит обрушится на жесткий асфальт платформы, - Все, кто жрет эту землю.
Он замолкает, устремив глаза в небо. Потом медленно опускает голову и долго смотрит себе под ноги. Его прокуренные легкие исторгают тяжелый хрип. Молчим. Потом, как будто что-то вспомнив, мужик хватается за пакет и облегченно вздыхает. Лезет в карман. Достает пачку "Примы" и, просыпая сигареты на землю, наконец вылавливает себе одну.
- Будьте любезны!.. - снова исторгает он, строго взглянув на меня из-под кустистых бровей.
На его пропитом лице отображается какая-то нечеловеческая мука. И он продолжает:
- А ведь я в некотором родстве со Станиславским. Да-да, с тем самым, ну вы знаете, который "Верю-не верю!". И вот что я у вас, юноша, спрошу: каково соотношение этого самого "верю!" и "не верю"? Задумывались? Э-э-э-э... По глазам вижу, что задумывались!
С этими словами он лезет в пакет и достает оттуда... Чтобы вы думали? Ну конечно же! Бутылку "Столичной". Наполовину полную. И, скрутив пробку, осушает ее до дна. Бутылку - обратно в пакет. Пока он в нем копается, я успеваю заметить, что прямоугольный предмет - это упакованное в прозрачный целофан то ли одеяло, то ли плед.
- Золотой мой, задумайтесь вы о жизни наконец! Хватит мудрить! Держать ее надо. За глотку. Иначе... - теперь уже уныло он приподнимает свой пакет.
Тут к нашей милой беседе подключается третий человек. Здоровый жлобина, который обращается к мужику: "Ну что ты к пацану лезешь, урод!?" И сразу же он толкает пьянчужку в плечо. А ему много и не надо. Тот как пушинка подлетает и врезается лбом в стену, а затем медленно вдоль нее сползает на землю.
Через пяток минут ему снова удается занять вертикальное положение. Он окидывает все тем же мутным взглядом всю платформу. Меня уже не замечает и вряд ли вообще помнит. А потом, лениво перебирая ногами, направляется по направлению к лестнице.
_____________________________________________
____________________________
____________________
______________
__________
___
И как-то грустно и противно мне стало. Но не от вида этого человека. А от самого себя.