В колонках играет - Тишина и крики.
Настроение сейчас - Мир твой, враг твой. Давай повоюем!

Заголовок говорит о всём. Всё остается. Те раны что нанесены на лица земли зарастают, история забывается, а вот наши души остаются. Растерзанные страхом.

В такое время забываются былые обиды. Сегодня я говорил с другом о котором ничего не слышал пару лет. Кажется он был просто рад, что жив и скорее всего от того что жив я.

Я не в восторге от всего этого. Я не в восторге от того, что лишь крайние лишения способны сближать людей, потому что всё это просто глупо. Помойму более разумно сходить и посидеть в кафе, чем тыкать друг-друга палкой в глаз.

За окном ночь. Здесь жарко даже ночью, а ещё не знаешь - какие новости принесет тебе утренний выпуск новостей. Знаешь только, что скорее всего телевизор включать не стоит.

И это остается. Всё это остается, как осадок гари на душе, как сломаная мечта или разбитое сердце. Отличное настроение днем и страх за близких ночью.

Ракеты. Каким нужно быть человеком, чтобы стоять у пусковой установки и нажимать на кнопку, зная что это убьет людей? Я не смог бы. Странно, что на земле есть вера которая это всё покрывает. Прямо средневековье.

Каким нужно быть человеком, что бы говорить в прямом эфире, что тебе нравится убивать? Понятно, что ты уйдешь безнаказанным, но всё же говорить всему миру "смотрите, я убийца!" есть в этом что-то очень извращенное.

Мой друг служит в армии, один из самых близких друзей...Он больше не может терпеть такое. Он звонит и говорит мне, как он мечтал бы запустить пару ньюков в сторону Левана, Сирии и тд. А мне нечего ему сказать. Я понимаю, что среди всего населения есть очень маленький процент фанатиков и только они могут заслужить смерти, если вообще можно обрекать живое существо на смерть ( как наказание за смерть принесенную этим существом). И я желаю этого. Назовите меня варваром и пещерным человеком, желающим решить всё лишь грубой силой, но иногда кроме грубой силы ничего не остается. НИЧЕГО.

Врядли можно описать мое представление о арабах. На моей первой работе работал араб (я был поваром). Его менталитет убивал меня каждый день. Это невазможно описать. И невозможно понять, как человек улыбаясь тебе в лицо, точит нож за спиной. Но так оно и было. Он считал себя большим боссом, хотя не являлся ни кем. Ему просто ничего не нравилось. Не нравился я и не нравилась работа, наш шеф, официанты (кроме официанток), наш босс, наши посудомойщики, но он работал и продолжал работать, а его менталитет убивал нас всех. Он любил подлизать боссу, проклиная его за то, что он босс и больше ни за что...

Мой нынешний босс...Он еврей до мозга кости и как-то он сказал мне вот что:
"У меня были арабы друзья до 20 лет. Но после этого - нет!"
"Почему?", - спросил я.
"Мы - я, сестра, мать, вообщем семья отдыхали в Египте, всё шло хорошо и так далее и мы уже возвращались обратно, когда прямо перед нашей машиной взорвался автобус наполненый людьми, детьми, стариками. Не военный автобус, а просто гражданский. Тогда я помню просто, охерел (он не сказал "охерел", но на иврите нет такого выражения, перевод весьма не точен и просто описывает общее построение нашго разговора). Я не знал, что делать. Я помогал медикам, я помогал полиции. Вообщем с тех пор я вижу араба и мне хочется ударить его (в буквальном переводе "отхуярить так, что родная мать не узнает").

Я знаю тех арабов с которыми я говорю сейчас. Те которые презирают свою национальность и давно ушли из дома, поменяли имена и не верят в эту джихадскую чушь.

Всё остается. Даже тогда, когда война закончится, всё останется. Это осадок на душе останется. Это горь в сердцах людей останется. Боль покалеченых, которые вопрошают небо и спрашивают "за что?". Слезы пролитые матерями солдат. С обоих сторон, а всё за то, что какой-то фанатик объявил джихад.

Резюме:

You, sir Nasralo, are twat!