У Бога добавки не просят.
(с) Довлатов


*
Самое дорогое – носить с собой или спрятать получше. Виски и паспорт.
*
Поставили палатку. Макс залез туда и не вылезал полтора часа. Со стороны было забавно: казалось, палатка сошла с ума – она шаталась, повизгивала и рычала.
*
Пока дети решали очень важную экспериментальную задачу: будет ли ватная палочка гореть дольше, если ею поковыряться в ухе, мы с Иришкой успели накатить
- Ну, с первым днем!
- Завтра будем пить: ну со вторым днем!
- С каждым днем!!!
*
Макс развлекается на тропе. Отличная забава (почему-то мне никогда не приходила в голову): надо стать на четвереньки, упереться в склон передними конечностями и быстро-быстро перебирать задними. Огромный столб клубящейся пыли, похожий на ядерный гриб. И оттуда – ликующий голос невидимого Макса:
- Мама! Посмотри, КАК Я ПЫЛЮ!
*
Все, теперь к морю-к морю-к морю!!!!
Степка рассекает пучину как загорелая торпеда.
*
Нырнула, погладила мохнатые камни, выскочила сквозь толщу воды к небу:
- Здравствуй, Лиман!!!! Э-ге-гей!...
*
Камни на дне - теплые.
*
Макушки моих мальчишек воняют рыбами и медузами. А Настина макушка пахнет солнцем и спелой пшеницей.
*
Так приятно гладить природу. А природа гладит меня.
Стою у кромки воды, обсыхаю. Делаю шаг, чтобы уйти. И тут же волна обвивает ногу, лижет ее прохладным языком: нет, не уходи.
*
- Мама! Что я видел! Там гусеница, волосатая, небритая. Она так кривлялась!
*
Футбол в Лимане. На площадке перед телевизором расставлены стульчики. Полуфинал, игра с испанцами.
Макс осведомляется:
- Наши красненькие?
Редкий случай: они сидят со Степкой плечом к плечу, маленький и большой, по-своему, по-мальчуковому, обсуждая происходящее на экране, и почти не обращая на меня внимания. Степка размахивает руками:
- Разве ж можно бить по ногам?! Понимаешь, Максик, здесь надо было подкатывать, а не бить. Вот помнишь, как я тебя бью в живот? Не больно, но эффективно.
*
Степка периодически язвит.
- Красс-с-сиво упали…
- Ты что! Когда Россия падает – это плохо!!! – возмущается Макс.
Он очень переживает.
- Мама, а там никто не умрет, на поле?
- Опаньки. Ты чего это, Макс?
- Ну помнишь, как дядя-футболист умер. Ну ты рассказывала!
Ничего не могу понять. Степка лениво сообщает:
- Это он про Перхуна вспомнил.
Хм. Уж про кого я им только не рассказывала, а запоминают что-то несусветное.
*
В конце второго тайма у мальчишек синхронно слиплись глаза. Оба встали в 6 утра, и долгая дорога, да еще куча впечатлений. Как они продержались до полуночи? Бредем к палатке. ….Одно дело скакать по лесной тропе на автопилоте (или ползти). И совсем другое дело, когда идешь по тропе, сжимая настороженную ладошку собственного ребенка.
Это нам каждая тропка – на память, а детям – самый настоящий лес.
*
Волнующиеся деревья. Цикады, как они поют! Это же симфония! Они усыпят Макса.
*
Готовимся нырять в спальники. У Макса вдруг делается виноватый вид. Сложил губы подковкой, сердито сопит.
- Ты чего Максик?
Тыкается лбом мне в грудь.
- Прости, что я себя плохо вел. Там, в машине. Я просто не знал, что мне делать.
Удостоверился, что его простили, полез в спальник. Уложил голову на подушку, и пробормотал: «Фух. Вот я и дома. Можно спать».
Я вылезла из палатки, ошарашенная. Вот ведь Лиман. Здесь даже дети - дома.
*
Ночь. Дети спят. Посидеть и подумать, без «мама, а знаешь что?»
Сижу в пледу, с виски. Отголоски мира. Галерка. Голову запрокинешь – сквозь ветви проступают звезды. Ежики шуршат. Фонарик медленно-медленно тускнеет. Ставим керосинку. Керосинка может гореть вечно. И мы тоже будем вечно. Мы в этом не сомневаемся.
Гнилушки светятся. Светлячки летают. Выдыхаю.
Иришка улыбается:
- Ну вот. Теперь ты приехала.

продолжение следует.