Уже несколько недель вспоминается статья Бродского (ну конечно, братья мои и сестры , вы скажете, что я свихнулась На Иосифе, но ведь есть от чего, да и к тому же… он из недавних моих возлюбленных, да, правда возлюбленных у меня много, и самых разных, но перед этим почти никто не устоял) – кажется с названием Altra Ego, и меня в ней привлекло сопоставление, соотнесение лирической поэзии и стихов, продиктованных любовью.
* * *
«При том что любовное стихотворение чаще всего искусство прикладное (то есть написано для того, чтобы заполучить девушку), оно приводит автора к эмоциональной и, весьма вероятно, лингвистической крайности. В результате он выходит из такого стихотворения, зная себя лучше, чем прежде, что объясняет популярность этого жанра среди практикующих его. Иногда автор заполучает и девушку.
Независимо от практического применения, любовной лирики много просто потому, что она продукт сентиментальной необходимости. Вызванная конкретной адресаткой, необходимость эта может адресаткой ограничиться или же она может развить автономную динамику. Следствием может быть либо цикл любовных стихов, адресованный одному лицу, либо ряд стихотворений, развертывающихся в различных направлениях. Ибо в конечном счете любовная лирика, по необходимости, занятие нарциссическое. Это выражение, каким бы образным оно ни было, собственных чувств автора, и, как таковое, оно соответствует автопортрету, а не портрету. "Ее" портрет -- состояние поэта, переданное его интонацией и его словами. Не пытайтесь отыскать ее снимок и разместиться рядом с ним: ничего не выйдет.
Попросту говоря, стихотворение о любви -- это душа, приведенная в движение. Если оно хорошо, оно может тронуть и вашу душу.
Как правило, любовные стихи пишутся быстро и не претерпевают большой правки. Но если стихотворение исключительно хорошее , то действительно можно отличить танцора от танца: любовную лирику от любви и, таким образом, от стихотворения о любви или продиктованного любовью.

Стихотворение о любви не настаивает на реальности его автора и редко пользуется местоимением "я". Оно о том, чем поэт не является, о том, что он воспринимает как отличное от себя. Темой стихотворения о любви может быть практически все что угодно: черты девушки, лента в ее волосах, пейзаж за ее домом, бег облаков, звездное небо, какой-то неодушевленный предмет. Оно может не иметь ничего общего с девушкой; оно может описывать разговор двух или более мифических персонажей, увядший букет, снег на железнодорожной платформе. Однако читатели будут знать, что они читают стихотворение, внушенное любовью, благодаря интенсивности внимания, уделяемого той или иной детали мирозданья. Ибо любовь есть отношение к реальности -- обычно кого-то конечного к чему-то бесконечному. Отсюда интенсивность, вызванная ощущением временности обладания.»
* * *
(Я прошу прощения, если беру отрывки и нахожу в них смыслы, совсем не те, которые увидятся кому то, или которые вкладывал автор).

С точки зрения того, о чем говорит Иосиф, мне захотелось взглянуть на те строки которые я временами с разной интенсивностью слагаю… И совсем не к своей чести заметила (наверное это то, о чем сказал мой «знакомый дальний поэт» - и я с ним согласилась, но сердце мое этот тезис периодически исторгает) – что среди них значительно больше моих «автопортретов», чем «стихов продиктованных любовью».
И все ж они есть, значит по этой дороге мне не «зарочено» идти.
Самооценка падает, горизонт становится чище, яснее.