в минуты тоски по идеалам, мировой культуре и прочим утопиям такая вот угловатая собака получилась:

Раскрыть попытки идеальный универсум разбились об обыденность, и вот
От версий остаётся только «версус» и вытеснение из головы забот.
В твоих руках уже не томик Сартра, он обернулся лишь бумажным корешком
Тебя тошнит на то, что будет завтра, бесценным белоснежным порошком.
Динамики выплёвывают звуки, зажёвывая важные слова,
Вся наша музыка шершава, будто руки коловшего два месяца дрова.

Мне, может быть, настанет девятнадцать,
я предъявляю спрос на доброту.
Мне, может быть, положено влюбляться,
я, может быть, влюбился…
но не в ту.

Чеченский дым не выедал глаза мне, по совести, я даже не был бит,
Сижу в саду перед любимым камнем и победить пытаюсь гайморит.
Закон последовательности можно обмануть, спасибо Цезарю, и Юлию, и Гаю.
И как комар, мешающий заснуть, я незначительность свою опровергаю.
Но фумигатор создаёт дилемму, известную, как буквы на трубе,
И место правила «создай себе голема» займёт «голема воспитай в себе»

Давлю зубами глину вместо жвачки, но говорить пока ещё могу.
Я принимаю хлебные подачки. Я нахожусь в несписанном долгу
Пред детством, оседающим, как пыль, и перед людьми, что дали мне добро,
Молчанием художники пестрили, а я предпочитаю серебро.

В твоих руках уже не томик Сартра, все корни подрубая на корню,
Общаться с корнем не захочет автор, тебе преподносящий пятерню,
Знакомство предлагая неумело, и обществом своим тебе боясь
Наскучить, пряча образное тело за фирменно причудливую вязь.

Мне плохо с ней, но много хуже – без.
Мне скучно без. Мне очень скучно, бес.