Я дочитала «Духлесс». В общей сложности, читала я его чуть меньше недели. Взяла в среду и закончила сегодня в обед. И завтра отнесу в библиотеку. Ну, что я могу сказать. Во-первых, то, что книгу определённо стоит прочитать. Зачем? Нет, не потому, что она гениальна – в современном мире ценности меняются настолько быстро, что понятие «гениальность» смешалось с самыми пошлыми понятиями и его уже не существует, хотя каждый претендует на гениальность. Книгу стоит прочитать для того, чтобы понять, что такие книги читать определённо не стоит. Это раз. Два – для того, чтобы понять, куда катится современная русская литература. На мой взгляд, основа любого произведения – это любовь писателя к своему герою. Но господин Минаев настолько ненавидит своего героя, что на протяжении всей книги меня от этого просто тошнило. Нет, дело даже не в том, что выставлены напоказ все слабости героя и самые гадкие места его души. А именно в отношении писателя к герою. От осознания того, что, вероятно, «Духлесс» - не единственная книга в таком роде, мне хочется плакать. И ещё – творить. Творить – и говорить другим, чтобы творили. Чтобы писали вещи, которые совсем не похожи на эту книгу. Чтобы делали искусственное дыхание литературе, которая скоро погрязнет в мате, неологизмах и американизмах, которые все пытаются переврать на свой лад. Кроме того, хочу сказать, что большинство из тех, кто прочитал «Духлесс», книгу просто-напросто не понял. И я – в первых рядах вышеупомянутых людей. Почему? Да потому, что для того, чтобы понять эту книгу, нужно быть человеком из тех самых светских кругов, о которых говорит господин Минаев. А я этим человеком никогда не была (и, дай Бог, чтобы никогда не стала), хотя и знаю парочку таких. И от того, что я их знаю, мне становится ещё хуже на душе. Потому что я в полном смысле этих слов им сочувствую.
И образ такого «современного нигилиста», который у Минаева вышел отменно. Правда, я никак не могу отделаться от мысли, что вышел этот нигилист каким-то уж слишком чёрно-белым. Он слишком часто бьёт в лоб – контрольный выстрел, да? – истинами, которыми в лоб бить точно не стоит. То есть, бить стоит – но определённо не в лоб. А в лучшем случае – не бить, а капать на мозги до тех пор, пока у читателя, как любят говорить у нас, не упадёт жетончик. Проще говоря – пока читатель не докумекает сам. Книги существуют не для того, чтобы прожёвывать и помогать проглатывать информацию. Книги существуют для того, чтобы научить человека думать. Чтобы научить человека анализировать действительность. Чтобы сделать человека думающим – ИНТЕЛЛИГЕНТНЫМ человеком. Но это всё, конечно, очень субъективно.
Пожалуй, на этом мы закончим.
Вердикт – читать. Читать, читать, вы не ослышались. Читать для того, чтобы понять, что такое читать не стоит. И, вероятно, задумываться над какими-то конкретными мыслями. К примеру, над теми, что не всё в жизни продаётся, даже если вы смогли это продать. Или над тем, что даже у скептиков есть что-то за душой – до тех пор, пока они не становятся уродами. Вот так. Читайте, друзья мои. Правда, после прочтения «Духлесса» я впала в депрессию – надеюсь, что вы и после прочтения будете улыбаться и радоваться жизни.
Ещё я хотела написать о том, какой же чудесный у меня был денёк. О том, как я чуть не дала по морде одному однокурснику, который действительно этого заслужил, так как сукин сын и не мужик. Снова хотела написать о том, как же меня клинит от разговоров о пропавших без водки выходных. Как меня раздражают русские, которые привезли с собой в эту страну всё то дерьмо, которое было у них там. У нас этого дерьма предостаточно, ребята. Отправьте своё контейнером обратно в Союз. И хотела написать про то, как это ужасно, когда деньги используются в качестве ковра, который любезно скрывает дно прогнившей душонки. Хотела написать про того самого молодого человека, про которого говорила выше. Мама у него – владелица крупной клиники по пластической хирургии, папочка держит контрольный пакет акций очень уважаемого завода. И мальчик совершенно не понимает, зачем он находится в колледже, и зачем улучшает аттестат, так как вроде учиться не собирается. Потом он вспоминает, что хочет, вроде поступать или в Гарвард, или в Оксфорд – так хотят родители. И про то, как я сказала мальчику, что он полный урод, и что деньги приносят счастье лишь только тогда, когда они находятся в руках у ЧЕЛОВЕКА. И про то, как я сказала мальчику, что я ему ни капли не завидую, так как нарисованную родителями дорожку жизнь может стереть, и жизнь может больно дать по голове. И про то, что мальчик со мной больше не разговаривает, и про то, что я с ним не разговариваю тоже. И про то, что меня порой тошнит от всех ублюдков, которые меня окружают, и вокруг меня единицы нормальных людей. И про то, что это очень трудно – любить всех вокруг. Иногда и я срываюсь и начинаю кричать. Нет, я верю в то, что любого человека можно любить. Просто иногда любить трудно, очень, очень трудно. Но древние греки верили, что страдания очищают душу. Надеюсь, что и мою тухлую душонку тоже можно очистить, хотя бы немного. Да пошлёт мне кто-то там сверху прощение. Омммм.
Про всё это я писать не буду – просто нужно всё переварить. И, переварив, я передумаю писать. Всем будет хорошо.