Она проснулась. Был уже полдень. Солнце стояло почти в зените, поджаривая пустыню и ее обитателей. Не было камня, не было гор, не было дождя, тумана, был свет и зной. Она проснулась не там где заснула. На осознание этой мысли еще хватило ее плавившихся мозгов.
Она опять убедилась, что многого не умеет. Она не может контролироваь свою точку сборки. Привычный поток сомнений окатил ее сног до головы. Правильно ли она поступила, отправившись в путь, одна, по сути ничего не сделавшая, чтобы твердо стоять на ногах на выбранном пути.
Знакомое индульгирование и, сопутствующее ему опустошение, жалость к себе и слабость...Они самые большие ее враги, но именно они заставили ее пуститься в путь Она не могла больше жалеть себя, соиневаться , истощать себя, собирая по кусочкам свои обиды, лелея свою важность.
Она должна была сделать этот шаг, пусть даже ничего не умея и не представляя как его сделать. Находясь в тех условиях она не могла не сомневаться, не индульгировать, не быть безумной, уязвимой, трусливой, жалкой, не быть зависимой от себя, от всех. Она не могла держать битву, не смогла быть сталкером и вэтом ее небезупречность. Каждый раз, когда она начинала выслеживать себя, она упускала где-нибудь за углом, теряла время и много энергии, потом умирала, потом снова начинала работу, не закончив предыдущую.
Она сама себя запустила по кругу. Долггое время она смневалась и безутешно плакала, затем непременно жалея себя. Она грелась в этом болоте и наполняла его утробу трупами - мертвыми ненужными эмоциями, закостенелыми образами, опостылевшего мира, бесплодными, но маняще красивыми мечтами. Кого-то ждала, как знака забытого, собирала эти знаки, веря, что она особенная, кому-то верила.
Потом появились они. Их не было, но все же они были. Они были трещиной ее мира.