Сейчас зима и я мерзну. Что-то, правда, холодно. Не потому, что зима, конечно, а не одеваюсь ни фига, да и не собираюсь, если честно.
Оденешься, и тебе жарко: ни пробежаться, ни подняться по эскалатору – а это несерьёзно, когда зимой – жарко.
Выйдешь с покурить с друзьями, и коченеешь, дубеешь натурально. Их дым греет, гимнастика, опять-таки, взял-зажег, вдох – выдох.
А я – стою, трясусь, только глазами моргаю, а это не греет совершенно, ну вы знаете. И шапки еще эти, вязаные. Знаете, как они называются, на самом-то деле? Вот и я знаю. Надеть такую шапку в присутствии красивой девушки – подвиг Матросова. А если очень красивая?
Перчатки, понятное дело, тоже не одеваю, в руках мну вместе с шапкой, как провинившийся холоп. Если пальцами время от времени шевелить, то не так холодно.
А еще у меня глаза слезятся от мороза, даже если небольшой минус, и когда ветер сильный – глупо получается: стою и рыдаю, как крокодил.
Как-то замерз я сильно, друга провожал, а в краях наших, диких, автобус подзадержался, я часок простоял как пень, ну и замерз. Понятно, не очень сильно, не сидел бы я тут. Но нос отморозил, уши тоже, прихожу домой, – ну, привет, – говорю, – раздевайте меня давайте.
Дед был дома, стянул с меня шубу-валенки, ну я и поковылял к батарее. Знаете, какое ощущение, когда там, где иней, таять начинает?
Нет, не больно, другое слово.
Я к чему всё это? Без движения зимой нельзя, живо кеды в угол поставишь.
А без шапки – можно, и без перчаток – тоже. Лишь бы движение, было, движение…
Понимаете, да?