[400x300]
Только что все прогрессивное человечество отпразднавало 90-летие выдающегося африканского политического деятеля и борца с апартеидом Нельсона Манделы. На посвященный юбиляру гала-концерт в лондонском Гайд-парке собрался весь мировой бомонд: президенты, кинозвезды и вообще всяческие знаменитости. Слов нет: Мандела — символ эпохи. Как сказал один из его близких друзей-музыкантов, "Мандела являет собой редкий пример политика, добившегося абсолютного успеха". В самом деле, большинство политических деятелей-тяжеловесов или лично плохо кончали, или же, в конечном счете, терпел фиаско их политический курс. Взять хотя бы 20 век: Ленин, Сталин, Муссолини, Гитлер, Ганди, Черчиль, Мао Цзедун, Горбачев, Саддам Хуссейн... И только Мандела, отсидев за свои идеалы 27 лет в тюрьме, получил после этого высшую государственную власть, дожил до десятого десятка и стал универсальным символом борьбы всех людей доброй воли за светлое будущее всего человечества. Все его любят, все уважают...

Вот, принимает его в своих личных покоях английская королева... Но в сравнении с революционером Манделой британский монарх — глава политической корпорации, непосредственно повлиявшей на формирование в ЮАР системы апартеида — просто духовный пигмей, вынужденный, в конечном счете, признать историческую неправоту своих сатрапов. О Манделе с восторгом отзывается Билл Клинтон — лицемерный "демократ", санкционировавший из гуманитарных соображений бомбардировку Югославии. Поют Манделе панегирики Тони Блэр и Гордон Браун, поддерживающие незаконную, с точки зрения международного права, войну в Ираке. На дружбе с Манделой спекулирует зимбабвийский диктатор Роберт Мугабе, готовый защищать собственную власть ценой жизней своих политических оппонентов. Безусловно, Мандела велик своей неподкупностью и подлинным гуманизмом: три десятилетия в застенках апартеида не озлобили его, не превратили в идеологического фанатика или просто мизантропа. Он, будучи на пике популярности, добровольно отошел от власти, уступая место новому поколению демократических политиков. Разве можно сравнить Манделу с Ельциным — тоже якобы добровольно сложившего с себя президентские полномочия, но до этого расстрелявшего непокорный парламент, преступно раздавшего общенародную собственность в руки приближенных олигархов и надолго ставшего символом самой оголтелой коррупции за ширмой "демократических реформ"?

Наблюдая за юбилейными торжествами в Гайд-парке, слушая многочисленные речи о судьбоносном сломе системы апартеида и открывшемся для всех южноафриканцев светлом пути процветания и общественного прогресса, я проникся непреодолимым желанием поближе познакомиться с достижениями постапартеидной эпохи в ЮАР. Для того, чтобы посмотреть на все собственными глазами, сегодня вовсе не нужно брать билет и лететь в Йоханнесбург. Достаточно зайти на YouTube и набрать в поисковике требуемую тему. YouTube хорош именно тем, что здесь много любительской съемки, так что все можно увидеть невооруженным глазом человека с улицы.

Для начала я решил просто проехаться по улицам Йобурга (так называют Йоханнесбург), посмотреть на местную публику. Самые популярные сюжеты, посвященные этому городу, оказались, к моему удивлению, связанными не с достопримечательностями крупнейшего мегаполиса Африки, а с невероятным уровнем царящей здесь преступности: убийства, ограбления, наркотраффик, проституция... В год тут убивают более 20 тысяч человек. Желающих пойти работать в полицию днем с огнем не сыщешь. Вспоминаю, как одна моя знакомая, прожившая в ЮАР несколько лет, рассказывала, что останавливаться даже на красный сигнал светофора сопряжено с огромным риском: именно этот момент пасут многочисленные корсары уличного гоп-стопа, способные в пять секунд разбить окно машины, вытащить водителя на мостовую и, угрожая оружием, ограбить его до нитки, угнав, в том числе, само транспортное средство. Поэтому полиция советует без лишней надобности не только не останавливаться на красный сигнал, но даже не сбавлять хода, если на проезжей части, прямо перед вами, вдруг нарисуется подозрительно долго мешкающий человек.

Естественно, такой уровень криминогенности — одно из печальных наследий апартеида, разделившего людей на "чистых" и "нечистых", лишенных не только образования, но и вообще средств к существованию. Интересно, что говорят по этому поводу сами африканцы? Вот, например, материал под провокативным названием "При апартеиде было лучше?" Молодой черный парень с ямайскими косичками, IT-специалист, с жаром наезжает на новую постапартеидную систему:

— Вы думаете, сейчас нам стало жить лучше? Как бы ни так! До сих пор все ключевые позиции заняты белыми. Нам, черным, работы не найти. На бирже африканские компании составляют менее пяти процентов! Белые, менталитет которых сформирован шаблонами апартеида, считают нас, черных, за умственно неполноценных и не хотят принимать на работу в приличные места. Я, вот, никуда не могу устроиться. В то же время, все мои белые знакомые работают, среди них нет ни одного безработного!..

Неужели все на самом деле так круто? А как же реформы, о которых столько пришлось слышать в Гайд-парке? Видимо, нужно выслушать и другую сторону, белую. Вот и подходящий материал: "Бедные белые в Южной Африке". Вот молодой парень стоит на перекрестке с табличкой: "У меня двое детей, которых нечем кормить. Все пожертвования принимаются с благодарностью". А вот 50-летний инвалид, зарабатывающий собиранием жестяных баночек. Два года назад его сбросили с поезда, в результате чего он лишился обеих ног. Теперь его жизнь — жесть... Активист движения за социальную справедливость говорит, что больше всего страдают в новой жизни так называемые африканеры — потомки голландских переселенцев-буров, которые дискриминировались при захвативших власть в стране англо-саксах как представители чужеродной общины, а при новой администрации терпят ущерб как белые.

Интересно, что скажут сами представители новой, пост-апартеидной администрации? Журналист — блондинка с лондонским акцентом — объясняет, что после местной перестройки наблюдается тенденция определенного обогащения черных, занимающих дома в богатых белых районах, и частичного обнищания белых, переселяющихся в дешевые черные бидонвили.

— Почему белые нищают? — спрашивает она министра социального обеспечения, метиса (т. е. как бы нейтральную инстанцию).

На что тот отвечает:

— Почему вы все время так озабочены искоючительно судьбой белых? 80% всех безработных и бездомных в нашей стране — черные африканцы. В новой Южной Африке мы не рассматриваем проблемы с позиций цвета кожи затронутых ими людей. Ваши вопросы просто бестактны!

В принципе, министр, наверное, прав. Он говорит, что смена социальной системы в масштабах всей страны с неизбежностью ведет к определенным издержкам для тех, кто "не смог вписаться в процесс". О сложностях такой вписки я узнаю из монолога молодого белого человека в материале под названием "ЮАР — мировая столица расизма". Он считает себя представителем постапартеидного поколения, свободного от комплексов прошлого.

— Стою я в очереди в магазине, за мной — двое черных, и очень громко базарят, так, что все на них обращают внимание. Я им говорю: нельзя ли потише? А они мне: ты — расист! Так кто же из нас настоящий расист?

Понятное дело, непонимание и предубеждения имеются с обеих сторон — если в ЮАР вообще можно говорить лишь о двух сторонах. На самом деле в стране также живут крупные диаспоры индийцев и малайцев, не говоря о многочисленных метисах самого разного рода. Коренные жители африканского юга, бушмены, вообще относятся антропологами к отдельной расе (нечто "среднее" между негроидами и монголоидами, но при этом не тождественное ни тому ни другому). Однако, должны же быть какие-то общие мнения, разделяемые всеми жителями страны, вне зависимости от их культурно-этнической и социальной принадлежности? И такую точку пересечения я нашел, как ни странно, в вопросе отношения к преступности.

Солидный белый господин демонстрирует оператору свой дом, превращенный в реальную крепость: снена, решетки, замки...

— У меня в каждой комнате на готове вот такая пушка!

Он показывает устрашающий ствол, напоминающий ручной пулемет.

— А что вы прикажете делать? За последние два месяца меня пытались ограбить три раза! В последний раз мне даже пришлось открыть огонь. Не знаю, попал ли я в кого-то... Воры выскочили в окно и убежали через сад, я стрелял им вслед... Вот и скажите мне, что принесли нам реформы? Раньше все было спокойно. Я не хочу оправдывать тогдашнюю систему, она была ужасна. Я лично всегда был противником апартеида, выступал за свободу, демократию и равноправие. И где моя свобода теперь? Я хочу воспользоваться ее плодами, но меня жизнь вынуждает взяться за оружие. Да, не о такой свободе мы мечтали!..
— Все проблемы с преступностью начались после того, как Мандела пришел к власти", — вторит ему пожилая африканка из Соуэто, бедного черного пригорода Йобурга. — Вы поймите меня правильно, я не хочу возвращения апартеида. Но именно после того, как освободили Манделу, стала расти преступность, а вместе с ней — и коррупция в полиции. Сегодня полиция совершенно не защищает нас, а часто только создает дополнительные проблемы. И чем дальше — тем хуже!

Тут я уже совсем растерялся: в самом деле, в чем же реальные плоды южноафриканской перестройки? Как-то все это напомнило советскую, когда после падения коммунистической диктатуры изо всех щелей повылезала организованная и неорганизованная преступность. Но в последнем случае был фундаментальный передел собственности — приватизация. В случае же ЮАР такого передела не было. Просто дискриминируемые слои населения получили все гражданские права. В общем, я решил непосредственно обратиться к прямым свидетелям современной жизни в Южной Африке, родителям Джереми — одноклассника моего сына (который, кстати говоря, учится как раз в школе имени Нельсона Манделы). Папа Джереми — кениец, но его жена — уроженка ЮАР. Их семья долгое время жила в этой стране и переехала в Лондон лет шесть назад. При этом папе здесь ужасно не нравится, он все время повторяет, что в Англии совсем нет общественной культуры, подростки хамоватые и хулиганистые, старших совершенно не уважают, повсюду грязь...

— Дети вырастут — уеду жить назад в Кению. У нас страна хоть и бедная, Третий мир, но зато очень спокойная, такого беспредела как здесь даже представить себе нельзя! Единственное, что нас держит в Лондоне — это высокие зарплаты...

В очередной раз мы возвращаяемся, вместе с нашими ребятами, из школы. Я, улучив момент, задаю ему наводящий вопрос:

— А в ЮАР вернуться не хотите? Это, все же, самая развитая страна континента, практически Первый мир?
— В ЮАР? Ни за что! Там такая преступность... Мы из-за этого, собственно говоря, оттуда и уехали. Там сейчас все разрушается. Может быть, это будет звучать странно, но я считаю что во всем виноваты сами черные. Белые, создали промышленность, развивали страну... Конечно, был апартеид, но общий уровень жизни все равно поднимался, даже у черных. А теперь он у всех падает... Ну вот, моя машина стоит здесь за углом. До завтра!

Я прощаюсь и замечаю, что машина папы Джереми стоит в тупике Нельсона Манделы. Улица прямо так и называется: Nelson Mandela Close. Все это, конечно, чистая случайность...

Вернувшись домой, я снова зашел на YouTube, чтобы специально посмотреть материалы про Нельсона Манделу: биографию, выступления... В конце концов, это не его вина, что южноафриканцы пока что не смогли в полной мере воспользоваться новыми свободами и возможностями. Первый же ролик, который мне попался, имел странное название: "Нельсон Мандела призывает к убийству". Открываю ролик. Съемка наших дней. В кадре стоит Нельсон Мандела в окружении толпы своих сторонников. Все держат на уровне виска правую руку со сжатым кулаком и поют:

Go safely mkhonto, mkhonto we sizwe
We the members of M.A. have pledged ourselves
To kill them, the ama bhulu...

Интересно, кого же собираются убивать активисты АНК? Кто эти загадочные ama bhulu? В комментарии к клипу говорится, что ama bhulu — это белые. Я обнаружил в сети целую дискуссию по поводу ama bhulu, что якобы является синонимом "белого человека" на языке коса — родном наречии Нельсона Манделы. В этих дискуссиях также говорится о том, что в АНК якобы действует правило: при общении на английском языке пользоваться исключительно либеральной терминологией, тогда как на африканских диалектах, для своих, называть вещи своими именами. И далее приводится целый ряд высказываний известных африканских лидеров и активистов АНК с призывами к расправам над "инородцами". "Правратим белых в фарш!" — поется другом боевом гимне АНК.

— Как только Мандела умрет, мы всех белых вырежем! — говорит один из высокопоставленных южноафриканских чиновников.

Впрочем, пока еще при живом Манделе, черные в ЮАР уже начали резать своих же африканских собратьев из сопредельных государств, наводнивших страну в качестве беженцев и нелегальной рабочей силы. В одном только Йобурге за неделю было масакрировано около сотни человек, из них около четверти — граждане ЮАР (линчевали по ошибке, приняв за иностранцев).

С другой стороны, в блоге российских путешественников, делавших через Южную Африку автостоп, рассказывается, что местное население очень радушное, доброжелательное... Мои знакомые юаровские немцы, поработав несколько лет в Ирландии, вернулись домой, в Кейптаун — покупать недвижимость, обзаводиться семьей... Зато знакомые россияне, проработавшие несколько лет в ЮАР, сделали оттуда ноги:

—Очень высокая преступность, нормально жить стало невозможно...

Одним словом, Южная Африка — страна парадоксов, совмещение Первого и Третьего миров, в условиях правления либерально-коммунистической марксистской черной партии. Говорят, в числе депутатов местного парламента можно встретить телезвезд, племенных вождей, знаменитых спортсменов, священников и раввинов, мулл и браминов, юристов и артистов... Все смешалось в доме Нельсона Манделы...