Провокация
Валерий Столыпин
Время неумолимо стремится обогнать мою жизнь. Путает события, заставляя носиться кругами и петлями, загибает края, пытаясь завязать их в хитрый экзотический узел, перепрыгивает через даты и сезоны года, возвращая к началу чего-то незавершенного ранее. Наверно у всех так. Планируешь симметричный узор, а выходит абстракция невнятная по содержания и форме, можно сказать пятно, клякса, но с элементами различимого контура. И только.
Так было не всегда. Поначалу все шло гладко, красиво, ярко, необычно и до чертиков выразительно... пока в крови зашкаливала химия, все было впервые и вновь.
Это правда была настоящая любовь, когда крышу сносит напрочь, события выстраиваются отдельно от сознания, сами по себе. Такое воспринимается не сразу, по прошествии времени. Оно пролетело, иссякло, опустошило вдохновение, заставив посмотреть на холст судьбы другими глазами.
А там... ничего, кроме намалеванных наспех пятен. Какими же глазами смотрел я на свою жизнь, если не видел основного и главного - девушка моей мечты редкое сочетание авантюризма, самовлюбленности, страстного стремления наслаждаться и праздновать. Она не обманывала меня тогда, сознавшись в самом начале отношений в своих романтических приключениях и женских шалостях задолго до замужества. Конечно, приукрасила свое повествование, добавила в него романтики и трагедии, для пущей убедительности. Она и рассказала это все, зная свои не совсем обычные чувственные повадки и наклонности: влюбляться во все, что обещает полет и праздник. Но я-то был окрылен, нанюхался концентрированного запаха феромонов, которые взбудоражили кровь и все прочее, куда они проникают.
Это было давно. С тех пор много раз менялись правила игры и декорации постановки. Моя девочка стала настоящей женщиной, как и положено, немножечко стервой. Наверно это обязательное условие, но тогда я об этом не догадывался

Словно опытный сёрфер, следит она за окружающей мужской средой, улавливает потоки интереса и внимания, устраивается на этой волне поудобней, парит на гребне восторга и наслаждения столь долго, пока не иссякнет энергия страсти.
Как и любой поток, побуждаемый к движению извне, такой вскоре тоже иссякает, растратив желание и силу, выбросив, парящего в нем остатками ослабевшей инерции туда, где по прежнему обыденно, скудно, однообразно, размеренно и, это самое печальное, скучно. Тогда, нужно подстраиваться под одного и того же, надоевшего, мужчину, подтирать сопли детишкам, которым требуется слишком много внимания, приходится стирать и готовить, убивая на это драгоценное время, которое можно было израсходовать празднично и весело...
Я все это знал, изначально, но категорически отказывался верить. Можно сказать, осторожный любитель сладких иллюзий.
Она и не скрывала, лишь слегка прикрыв, неприглядные стремления фиговым листком подросткового возраста: дети, мол, наивны и непоследовательны, сами не ведают, что творят. Не по вине, а лишь из любопытства и незнания жизни, наворотят, порой, такие горы событий, от которых икается потом до конца дней. Ирочка была не просто любознательна - назойливо сосредоточена, причем не на всем, лишь на женских штучках, первый опыт с которыми приобрела в ранней юности. Конечно, это не было любовью, просто искушение взрослостью, которая манила своими деликатесами, подробно и чувственно описанными в романах. Их читала Ирочка запоями. Иногда родители заставали ее среди ночи с книжкой под одеялом со светом фонарика. Знания копились и требовали реализации. Какая любовь, какие чувства... и все без нее. Та восхитительная жизнь, проходила совсем близко, можно сказать рядом, но отчего она скрыта таинственным пологом неизвестности?
Значит, не для всех, только для избранных. Ирочка ждала таинственных событий, причем активно способствуя их наступлению, и они не замедлили войти в ее жизнь. Я не оговорился, они действительно вошли, вполне по-взрослому, раздвинув раз и навсегда горизонт событий до уровня первого не вполне удачного женского опыта.
Позднее, когда раз за разом вскрывались ее скабрезные шалости, я старался не обращать на них внимания, относя к совпадениям и нелепым случайностям, хотя каждый подобный эпизод добавлял отношениям царапины и шрамы, не кровоточащие до поры, но раздражающе зудящие, иногда ноющие. Я терпел. Почему? Наверно оттого, что Ирочка была моей первой женщиной. С ней я познал радости настоящей любви, с ней прошел школу эротизма, с ней мечтал и связывал свою судьбу, счастливую, как виделось до сих пор.
Наверно я однолюб. Хотя, изменять, пробовал, но с одинаковым итогом: сравнение с женой, не выдерживала ни одна кандидатка. Мне с ними было хорошо, иногда очень здорово, но не так... А хотелось так. Как с ней, как в первый раз. Впрочем, с ней у меня каждый раз был первый. Наверно так я устроен.
Ладно, погулял и хватит. Попробовал - не подходит. Надо настраивать свой рояль. А каким путем: исправлять, возбуждать, регулировать или модифицировать? Вопрос, конечно, интересный. Настолько, что требует пристального внимания и детального изучения. Отчего мы друг друга не понимаем? Это раз. Каким образом один садится на шею другого и погоняет, а тот и не думает сопротивляться? Это два. Как возникает зависимость? Это три.
Решив эти нехитрые вопросы, можно составить план действий, превращая минусы в плюсы. Начнем с последнего пункта, пожалуй. Раз я убедил себя, что люблю, значит, постаравшись, смогу раскрутить спираль чувственности обратно. Или хотя бы изобразить безразличие. И я начинаю действовать: прихожу с работы на два часа позже, слегка под мухой, есть не хочу, желаю спать.
Надо же, сработало, уже на третий день. Что же происходит с моей милой кошечкой, которая гуляет сама по себе? Неужели зависимость обоюдна. Нужно выяснить, на чем она основана. А еще, поразмыслив, я понял, что если уж большой мир состоит из мельчайших частичек, то что говорить об отдельном человеке. Идеал, конечно, существует, только не в реальной жизни. Как можно из одних и тех же частичек создать нечто совершенное? Да никак. Иначе не может быть равновесия. А оно есть.
Любовь есть, и дружба у супругов не редкость: все ругаются, мирятся, но многие, стежок за стежком, вышивают добротный семейный гобелен. Чем мы хуже? Напортачили в самом начале, так первый блин, он всегда комом. Если особенно не копаться в обидах, выводы вовремя делать, наверняка все наладится, главное знать, куда лопату воткнуть, чем и собираюсь заняться. Не догоню, так согреюсь, вот в чем суть. Хоть и говорят, что воспитывать человека можно, пока он поперек лавки умещается, а как вдоль лег, ничего в его характере не изменишь, нужно пробовать. Другого выхода нет. Или разбегаться, пока не поздно, но очень не хочется. Прикипел я к ней. Говорят, на тот срок, когда включаются чувства, мозг создатель отсоединяет, чтобы не перегрелся. Выходит, любовь весь трафик съедает, приходится организм в режиме экономии эксплуатировать.
Скандалы и истерики очень сильный инструмент, способный заставить делать многое против воли, но это работает лишь до тех пор, пока принимаешь в них участие. Как только удается абстрагироваться от парализующего действия, убедив, что к себе совершаемые манипуляции не относятся, магия прекращает работать, теряя энергию и силу, превращаясь в любительское театральное представление, банальное и не интересное, а лишившись могущества и точки приложения сходит постепенно на нет. Первые скромные шаги начали давать плоды. Как же так, наверно думает Ирина, знаю каждую кнопочку, на которую можно нажать, чтобы заставить его делать по-своему и вдруг… Она скандалит, я молча, с абсолютно равнодушным выражением, занимаюсь своим делом и на нее ноль внимания. Чувствую растерянность в действиях. Всегда правила исполнения регулировала она, теперь от нее ничего не зависит. Разрыв шаблона. Нужна перезагрузка.
Начало эксперимента удачное, дальше нужно изменить правила общения, да так, чтобы девочке моей самой расхотелось романтического пафоса, который можно безболезненно сменить на спокойное парение в тишине семейного моря.
Лежу и думаю, что может заставить женщину, которая увлечена поисками Синей Птицы, вернуться обратно на землю? Может быть ревность? Однако, Ирочка давно и безнадежно равнодушна к моим мужским чарам. Приелся. Для возбуждения нужна экзотика. Не африканец какой-нибудь, но эротический субъект свежий и загадочный, чтобы зажечь сумел. Вариантов не много, интеллектуалы и богема не в счет, хотя такие кандидатуры ей и не светят, она любит мужественность, даже грубость. Для меня не вполне понятно, может это неосознанное стремление к мазохизму? Почему, нет? Все ее нынешние влюбленности, мало того, что приземленные и убогие, так еще и примитивные. Не уподобиться ли им мне? А что, накачать мышцы и двинуть в глаз? Романтично, но вульгарно.
Я для нее не вполне горяч, можно сказать, заветрился, остыл как мишень для вожделения, а одноразовая грубость не поможет. Хитрость нужна. Тогда, попробовать провокацию? По себе знаю, если у меня лежит довольно ценная, но давно и прочно не нужная вещь, как только она скрывается из вида, вынь, да положь, именно ее, просто маниакальное стремление вернуть во что бы то ни стало. Если вдуматься, меня Ирочка именно так и воспринимает. Не обременительный, вполне годный к эксплуатации, временами просто необходимый предмет интерьера. Ну и что, если порой раздражает? Так случается, это не значит, что можно просто так, взять и выбросить не вполне нужную, но привычную и удобную вещь. Я, ведь, еще доброкачественный, вполне расторопный и удачливый мужчина. Должна же для нее быть во мне какая-то ценность. Вот! Нужно для начала набить себе цену, а потом огорчить возможностью лишиться такого нужного. И я даже знаю как.
На следующий день покупаю две упаковки изделия номер два, кладу в карман брюк и... нечаянно роняю на пол в ее присутствии. При этом, нисколько не смущаясь, поднимаю и медленно, чтобы имела возможность как следует рассмотреть, кладу обратно в карман. Глаза у моей леди начинают расти и застывают в полностью расхлопнутом состоянии намертво, в то время, когда ртом она начинает ловить воздух, словно выброшенная на берег рыба. Наживка сработала. Ждем-с.
— Может, ты объяснишь мне, что за предмет сейчас поднял с пола.
— Вот это? — достаю и протягиваю на ладони упаковку, — кондом, презерватив. Нужная в хозяйстве вещь. Знаешь, сколько аварийных функций можно выполнить при его наличии?
— В том и дело, что знаю. И функцию и метод использования, даже ощущения… Девчонки рассказывали, — поправляется она. — Но ведь мы с тобой никогда...
— Просто ты в походы не ходила. Обычно я использую его как контейнер, чтобы спички, сигареты не вымокли. Потом, как напальчник, если палец поранил. Вместо жгута. Можно быстро прокладку временную сделать для крана. Много чего еще. А что тебя удивило?
— Он и удивил. Мне казалось, его надевают, короче, если ребенка не хотят или заболеть боятся.
— А, это! Хочешь попробовать?
— Вовсе, нет! Наверно, ты очень хочешь. Кто она?
— Ты о ком, родная?
— Все равно узнаю.
— Ревнуешь?
— И не думаю.
— Странно. Раньше тебя не интересовала моя личная жизнь.
— Много чести. Мне и сейчас фиолетово. Дурой не хочется выглядеть, только и всего.
— Можешь быть спокойна. Люблю лишь тебя одну. Кому мужчина добычу приносит, того и любит. Все в этом доме исключительно для тебя, милая. Ты моя единственная. Обмену и возврату не подлежишь. Буду использовать, пока не изотрешься.
— Не дождешься. Кстати, нас в выходной в гости зовут. Пойдешь?
— Что-то случилось? Ты ведь давно уже никуда меня с собой не приглашаешь.
— Просто хочется с мужем побыть.
— Тогда давай никуда не пойдем. Ужин при свечах. Романтическое свидание. Красное вино из больших бокалов. Нежный поцелуй с многозначительным продолжением...
— С тобой же со скуки помрешь. Ты даже петь не умеешь. Там компания, весело. Натанцуемся. Ты чего, еще не нацеловался?
— Ладно, пойдем. А Саша тоже там будет?
— Какой, Саша?
— Тот самый, блондин с длинными волосами, который с гитарой. Ну, помнишь, ты с ним еще тогда целовалась на кухне.
— Вспомнил. И ничего не целовалась. Просто понюхала, чем его губы и волосы пахнут.
— И как? Понравилось? Думаю, никотином они воняли и винным перегаром.
— Не твое дело. За собой следи.
—Понятно, не мое. Так он там будет?
— Конечно, будет. Кто еще так душевно споет?
— Вот это? «Ты трогаешь себя, ты стонешь и плачешь Как будто и быть не может иначе Как будто душа расплавляется телом Ты делаешь это смело»? Я запомнил. Ведь это для тебя он исполнял? А заразиться испугался, презервативов прикупил. Не нервничай, они у него из кармана, тоже случайно, выпали. Я именно из-за этого и ушел. Переживал, дурачок. Это ведь теперь не считается, правда? Подумаешь, делов-то. Туда, сюда, обратно...
— Опять хамишь?
— Чего так разволновалась. Раскраснелась, взъерошилась. Дело житейское. У нас ведь свободные отношения, правда? Ты иди, иди. Мне в гости не хочется. Погулять схожу. Подышу лесом. Подумаю.
— Мне тоже расхотелось. Может, и правда, посидим, вино попьем. Или шампанское. Помнишь, как тогда...
— Напомни. У меня память отшибло. Давно с тобой не сидел.
— Как давно? Года не прошло... Всего год и не сидели. Ты тогда из командировки приехал, ожерелье еще привез из коричневого жемчуга и шарф кашемировый. А еще духи, Клима, кажется. Вкусные. Мы до утра наговориться не могли. Неужели это была я?
— Сама удивляешься? Конечно ты. Представляешь, Иришка, год назад мы были влюблены. По уши. А что это значит? Только то, что до мозга любовь наша не доходила: Сердце, нос, уши и все. Когда до мозга дошла и начали думать, сопоставлять, оказалось, что это иллюзии, глюки, что мы совсем не идеальны, попросту обычны как миллионы прочих. Мираж рассеялся, осталось ощущение, что тебя надули как последнего простака, подсунув фантик вместо сладкой конфетки. А ощущения той эйфории, счастья неземного, в памяти прочно засели, требуют повторения. Любовь – наркотик. Это не преувеличение, так оно и есть на самом деле. Симфонию жизни исполняют гормоны, те же наркотики. Организм привык – начинается ломка.
— Не выдумывай. Хочешь сказать, что мы сами себе не хозяева?
— Почему? Люди взрослеют, набираются опыта, учатся справляться с любыми ситуациями. Перестают жить иллюзиями. Жизнь слишком коротка, чтобы преодолевать одиночество, живя вдвоем. Одиночеством нужно наслаждаться одному, только не очень долго. Если слишком увлекаешься, пропадает сладость блаженства, оно превращается в несчастье, выдержать которое становится невыносимой пыткой. Когда начинаешь тосковать в браке, значит, любовь безвозвратно ушла. Она просто не выдержала испытания временем.
— На меня намекаешь?
— Зачем? До любой информации дозреть нужно. Никогда не замечала, что перечитывая одну и ту же книгу, ты не повторяешь то же самое, а получаешь совсем иную информацию. Понимаешь, Иришка, нельзя строить дом на чужой земле. Даже если очень хочется. Это исключено. Или отнимут. Или выгонят. В лучшем случае. Строить всегда нужно свой дом, обязательно самому и на своем поле, пусть крошечном, не очень плодородном. Со временем он становится иным, даже лучшим. Так как насчет романтического ужина?
— Принято. Выдвигаю встречное предложение – что скажешь о романтическом завтраке? И вообще, может, начнем прямо сейчас?







© Copyright: Валерий Столыпин, 2018
Свидетельство о публикации №218042601830
http://www.proza.ru/2018/04/26/1830