я так сильно люблю Людмилу Евгеньевну Улицкую, что у меня иногда даже в сердце колет.
я сегодня доперечитала "люди нашего царя" и подумала - а хорошо бы пришла ко мне в гости улицкая, и посидеть с ней, водки выпить ... потрындеть... вот ни одного знаменитого человека не хотела бы в гости, а вот ее бы - дааааа....
от нее остается такое ощущение. настоящей себя. вот я читаю все эти маленькие истории маленьких жизней.
и треньканье собственной суеты стихает и настоящая я становится слышной. вне жизненных обстоятельств. не то чтобы экзистенциальная....а такая... онтологическая чтоли, прости господи, ни мама, ни жена, ни бабешка, ни кто вообще. как бы вне ролей и вне функций... такая своя собственная я.
Я даже Достоевского так не люблю. только Гоголя. но он умер.

ЗЫ:
Пришла на исповедь.

– Падре, – говорю, – я давно не совершаю дурных поступков сознательно, но я часто плохо думаю о людях и раздражаюсь.

– Да, да, я так хорошо вас понимаю, – говорит он.

– Падре, кругом почти сплошь идиоты, я их часто жалею, но отношусь к ним свысока, а иногда с презрением, – говорю я.

– Да, да, конечно, я вас так хорошо понимаю.

– Падре, я давно в руки не беру молитвослов, по крайней мере, с тех пор, как обнаружила, что молюсь всегда, когда голова не занята какими-нибудь глупостями.

– Да, да, я вас хорошо понимаю, молитвослов трудно взять в руки… и мне знакомо это состояние.

– Падре, – говорю я, – я очень тоскую по старшим. У меня совсем не осталось старших, – говорю я.

– Да, да! Как я вас понимаю! Совсем не осталось старших!

– Падре! Я больше не интересуюсь никакими духовными вопросами, исключительно поведением.

– Так это же самое главное! – воскликнул падре.

Я поцеловала крест и его руку, а он поцеловал меня в макушку. Вот и все.