Повесть Юрия Коваля «Самая лёгкая лодка в мире» как отражение трансперсонального опыта автора. Символы, мифы, архетипы
Не так давно, друг нашего проекта Александр Леонидович Рычков попросил меня дать рецензию одной очень любопытной книги "Повесть Юрия Коваля "Самая легкая лодка в мире" как отражение трансперсонального опыта автора". Автор книги Ольга Еремина известный юнгианский аналитик и литератор. И сейчас, мы рассматриваем возможность издать эту книгу силами Касталии потому что книга оказалась действительно крайне интересной. Выйдя за грань жестких требований академической науки, автору удается уловить и передать суть прозы автора и открыть перед читателем тот, сокрытый, быть может даже от самого автора, слой его творения который связывает произведение с нашей душой. Иными словами - эта книга достойно продолжает традицию юнгианского литературоведения, исследуя литературное произведение как архетипическое путешествие в поисках Самости.
Казалось бы - любое произведение может быть рассмотрено таким образом. Просто потому - что, какой бы текст мы не писали - мы все равно пишем его из себя. Даже если мы просто описываем жизнь вокруг нас - мы делаем это исключительно из своих - то есть психологических, предрасположенностей. А уж когда речь идет о визионерском творчестве! Но вся прелесть этого анализа в том, что автору удается уловить тончайшие детали внутреннего странствия героя.
И правда в том, что читатель может оценить, полюбить то или иное произведение, только если оно затронет какие то грани его психики, его души, его Анимы. Любое путешествие о котором мы читаем, это путешествие в глубины души. Иначе оно было бы просто неизвестно. Сила предложенной книги именно в том, что она наглядно и очевидно демонстрирует как именно за простым сюжетом, скрываются тончайшие психологические процессы индивидуации, от начала до завершения.
И здесь у меня появилось несколько мыслей.
Во первых, я не могу согласиться с исследователем в том что автор пишет что автор "Коваль знал это". Знал что его книга имеет сверхценность индивидуации. Что значит знал? Любое хорошее произведение - это всегда визионерское откровение, которое происходит непосредственно от Самости к Эго, от Ангела к Человеку. Человек может чувствовать, догадываться, о сокрытом в его же тексте, но случаев когда творец совершенно точно знает что создает - можно пересчитать по пальцам. Здесь полезно вспомнить, что слово Гений первоначально в римской империи означало отдельную от индивида сущность которая его хранит и ведет по жизни - мы же ошибочно приватизируем гения, полагаем его принадлежащим нашему сознанию. С моей точки зрения автор мог чувствовать существования иного слоя своего творения но Знать и моделировать его - едва ли.
Однако самым важным моментом мне показалось, что анализируемое произведение как будто переворачивает классическую аргонавтику. Любой роман странствий начинается с ухода героя. В романе Коваля напротив - уход происходит только в конце. Все остальное время происходит как будто блуждание по заколдованному кругу в элевсинских топях, которые отделяют пространство мистерий от профанного мира. Не смотря на кажущуюся легкость романа, даже его детскость, по всему пространству текста сквозит ощущение тревоги. Тревога - не страх. Страх имеет объект. Тревога растворена в дымке. И за подчеркнутой невинностью, прозрачностью героев романа мне открывается ощущение тревожного присутствия.
Герои, странники, искатели приключений как будто затерялись в элевсинских топях. Мир в котором они начинают действовать - не поход на обычный, рациональный, профанный мир устроенный по законам порядка. Абсурдность окружающей реальности передана в самом стиле описания. Мира как твердыни, стихии земли здесь нет. Кажется что герои находятся в лабиринте мертвой воды и мучительно ищут выхода к воде живой, но земли, здесь нет. Автор интерпретирует героев как проекции комплексов автора - но этот взгляд представляется мне очевидным по отношению к любому достойному произведению. Персонажи романа больше чем просто автономные комплексы - они - подобны невоплощенным душам, желающих воплотиться.
Читая эту книгу, меня поразило то что она вызывает у меня сопротивление. В чем дело, думал я. Талантливый роман анализируется, при чем анализ осуществляется на самом высоком уровне всех мифологических и психологических параллелей. Почему сопротивление? И только ближе к концу я понял, что мир который описывает автор, можно было бы выразить названием другого романа - "невыносимая легкость бытия". Лодка является "легкой" и это её спасение, но и все остальные образы и персонажи слишком легки, призрачны, невоплощены. И эта легкость героев, образов, кажется лишь маской которая скрывает нечто за кадром. Тяжесть которую не поднять. Повторюсь, тяжесть не в образах, не в романе и уж тем более не в анализе. Тяжесть в фоне, который начинает формироваться в режиме тревожного присутствия. И с этим фоном надо разбираться и анализировать не меньше чем перепитии сюжета, которые отражают поиск живой воды. Воплощения.
Книга меня заинтересовала. И очень может быть что очень скоро будет издана в Касталии.