Когда прочитал в новостях про Джеймса Уотсона, который сказал, что негры по жизни глупее белых, как раз читал книжку «Раса и этнос», где в общем про то же самое. На американского ученого просто с угрозами накинулись, хотя дедушка старый, чего ему уже бояться, наши общечеловеки на авторов книжки тупо подали в суд, который проиграли.
Интересно не столько кто прав, тут что спорить, с одной стороны конкретная наука, конкретные выводы, с другой толерантные вопли и словоблудливый мутняк. Интересно, что самим неграм на то, что они по жизни ниже интеллектом, в целом наплевать. И я вот со своей стороны никакой тут проблемы не вижу. Зато они ритмичные и баскетбол лучше играют... За негров либералы-толерасты все время вписываются. Им-то что?
А то, что разум у них – главное. Мыслю, значит существую. А «все равны» на деле означает «все одинаковые». То есть у всех один путь по одной дороге и один критерий. Все должны играть в одну игру. И даже возможность проиграть их не особо волнует, потому как мухлевать мастера, туз в рукаве, и судья прикормлен. И мысль, что у кого-то своя игра, что неграм интеллектуальные расклады похер, что им веселее с мячиком бегать и под барабаны свои плясать, для них, для общечеловеков, эта мысль совершенно неприемлема.
Потом стали писать, что американский дедушка не то чтобы неправ, может и прав, кто знает, наука – дело темное (и это потомки позитивистов!), а не надо об этом, просто не надо – и все, чтобы не будить лихо. Только какое здесь лихо? Если наука противоречит «общечеловеческим ценностям», то почему должно быть тем хуже для науки, которая всегда декларировалась лежащей в основе этих самых общечеловеческих ценностей?
В общем, очередной антагонизм западной идеологии.
В реальности же, как я, по крайней мере, ее понимаю, биологическая неодинаковость означает цветущее многообразие мира. А неравенство есть не неравенство прав, а неравенство обязанностей. И непонимание подобных элементарных вещей есть следствие засранности мозга продуктами метаболизма разума. Который кроме бесконечного самооправдания ничего, будучи поставленный на неподобающее ему место, произвести не в состоянии.