39     В начало (Пролог и глава 1)

 

Инга открыла глаза и осмотрелась. Свое вчерашнее возлияние она закончила уже в постели. На прикроватной тумбе из карельской березы стояла пустая бутылка из под водки, антикварная хрустальная стопка в которой она смешивала водку с тоником и недопитая полуторалитровая пластиковая бутылка клюквенного «Швепса».

После бутылки водки с тоником утреннее пробуждение было неприятным, правда не таким ужасным, как за день до этого — после смеси абсента и коньяка.

«Становлюсь пьянчужкой и начинаю привыкать…» — невесело подумала Инга.

Пошевелив языком в пересохшем рту она дотянулась до бутылки «Швепса» и сделала глоток. Желудок сжался, но все же принял в себя немного тоника.

Инга попыталась восстановить в памяти события прошлого дня. Если то, что она услышала вчера по телефону во время разговора с Егором, была не дружеская потасовка, а что-то серьезное, тогда она по прежнему в западне и помощи ей ждать неоткуда.

Однако еще один день сидения взаперти в ее состоянии мог закончиться нервным срывом. Поэтому она пошла приняла горячую ванну, потом контрастный душ, потом выпила чашку крепкого кофе, и хотя организм все равно просил покоя, Инга заставила себя пойти на работу.

Выйдя из подъезда, она в сердцах чертыхнулась, так как собираясь на работу, даже не догадалась выглянуть в окно. Из-за этого оделась легко, а на улице было ветрено и сыро. Вдобавок ее зонтик остался у мамы, ведь Инга переезжала к профессору в начале сентября, когда еще стояла теплая и сухая погода. Теперь уже был октябрь. С ночи на небе натянуло тучи, и подул холодный, пронизывающий ветер.

Проклиная историю, в которую она попала, свои вчерашние возлияния, сегодняшнее самочувствие и мерзкую погоду Инга обреченно пошла на остановку, штурмовать троллейбус.

Поездка в общественном транспорте в час пик ее размяла, согрела и несколько взбодрила. Она даже смогла заставить себя работать, благо работы, как всегда, было не много. Впрочем, как и денег за эту работу.

Инга томилась ожиданием вестей от Егора. Из головы не выходил вчерашний разговор и то, как он закончился. Она не знала — можно ей позвонить Егору, или нельзя? Вдруг, пока он ее не выручит из этой истории, она должна соблюдать конспирацию?

К обеду похмелье ослабло настолько, что в свой обеденный перерыв она поехала навестить в больницу профессора Карпова. Это было не сложно — профессор лежал во второй клинической больнице, недалеко от ее работы, кроме того она обещала его навестить.

Сидя в пахнущем хлоркой и медикаментами холле кардиологического отделения они немного поболтали о том, о сем. Дмитрий Евгеньевич объяснил в десятый раз как ставить квартиру на сигнализацию. Спросил все ли нормально. Инга сказала что да. А что она могла сказать? Не рассказывать же о том, что к нему домой без ведома хозяина наведываются посторонние люди, а она не может им этого запретить.

Зазвонил телефон. Инга встрепенулась, понадеявшись, что это Егор, но достав его из сумочки, с досадой увидела, что звонит Костя.

«Наверное хочет выяснить отношения, после того звонка… — подумала она, и ее обдало жаром от воспоминаний о том, чего она ему позавчера наговорила в пьяном угаре. — Ну и черт с ним! Незачем было писать гадости! И вообще уже мог бы давно понять, что все кончено!»

Инга сбросила звонок.

На вопрос профессора, почему такой испуганный и подавленный вид, она уклончиво ответила, что это ему кажется, просто она волнуется за его здоровье. Дмитрий Евгеньевич растрогался и обещал решить все вопросы ее нынешнего статуса, как только выпишется. Хотя теперь она не была уверена, что ей это нужно.

Вернувшись на работу, Инга до пяти часов вечера перебирала бумаги, гадая, позвонит Егор, или нет. Она пыталась отогнать плохие мысли и убеждала себя, что если Егор обещал, значит, позвонит, или вот-вот объявится. Но рабочий день подошел к концу. Все сотрудники разошлись, пора было закрывать офис, а Егор так и не дал о себе знать. Страх проникал в душу глубже и глубже. Она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.

Закрыв офис и выйдя на улицу, Инга окончательно упала духом. Шел противный, холодный, осенний дождь. Зонта нет, а домой добираться как-то надо.

Домой? Она подумала о квартире профессора как о собственном доме? Инга уже корила себя за то, что связалась со стариком и его коллекциями. Вот что из этого вышло!

На нее вдруг напала ностальгия по родному дому, по маме. Может все бросить и сбежать под мамино крылышко?

Инга полезла в сумочку за мобильным, чтобы набрать Егора. Она не могла уже больше пребывать в неведении — это выше ее сил! Участковый, или кто он там, не запрещал ей ни с кем общаться. Нельзя только рассказывать о том в какую историю она попала.

Но ты ему уже рассказала, что с тобой случилось, и слышала, чем закончился ваш разговор!

«Нет, это была дружеская потасовка! — убеждала себя Инга. — Он же сказал, что в командировке. Мало ли чем мужики в командировках занимаются? Выпили, повздорили…»

Вдруг у него все нормально? Он едет за ней, чтобы отвезти ее к маме, на край света, еще куда-нибудь, где исчезнут свалившиеся на ее бедную голову проблемы, а она дура сама себя накручивает!

В трубке раздались шесть продолжительных гудков, а потом включилась голосовая почта.

«Не буду ничего говорить. — подумала она обреченно. — Все прослушивается…»

Тяжело вдохнув Инга подняла воротник и запахнув на груди тоненький плащ, шагнула из-под навеса в дождь и побрела к остановке.

И тут она увидела Костю.

Сильно прихрамывая и опираясь на палочку, он шел прямо на нее мокрый от дождя, с каменным лицом. В руке у него была стеклянная аптечная бутылка с прозрачной жидкостью.

Увидев, что Инга его заметила, Костя приостановился, суетливо сунул под мышку палку, освободившейся рукой вынул стеклянную пробку. Ей показалось, или так и было на самом деле, но из бутылки пошел белесый дымок.

«Что за фокусы?» — удивилась Инга, замедлив шаг.

Костя схватил палочку и налегая на нее изо всех сил, почти бегом, направился к Инге. На его лице каменное выражение сменилось выражением озлобленного азарта. Больная нога немного подволакивалась при каждом шаге и носком кроссовки тёрлась о тротуарную плитку, но скорости Костя из-за этого не сбавлял.

«Похоже, он совсем выжил из ума, и сейчас начнется представление…» — с грустью подумала Инга. На всякий случай она состроила надменную гримаску, давая понять, что его не рады тут видеть.

Косте осталось преодолеть небольшое расстояние до Инги, буквально пять шагов, когда внезапно у него носок больной ноги зацепился за вздыбившуюся тротуарную плитку. Ступня подвернулась. Костя потерял равновесие, выронил палку и со всего размаху рухнул на тротуар, прямо Инге под ноги. Чтобы смягчить падение он выставил локти вперед. От удара жидкость выплеснулась из открытой бутылки ему прямо в лицо и зашипела.

По кварталу разнёсся дикий рев боли.

Инга в страшном сне не смогла бы представить себе такую картину. Перед ней бился в агонии заживо разлагающийся, как зомби, Костя. Он извивался и орал от боли с лицом, ставшим похожим на облезлый кровавый шар.

— Кос-ти-ик… — выдохнула в растерянности Инга.

К ним со всех сторон побежали люди.

Кто-то из подоспевших к катающемуся по асфальту Косте закричал: — Принесите воды! Много воды!

Несколько прохожих бросились к киоску на остановке и в ближайший продуктовый магазин за водой.

— Костик… — уже из жалости к нему простонала Инга, не задумываясь над тем, кому на самом деле предназначалась эта аптекарская бутыль с едкой жидкостью, покрывшую лицо ее бывшего парня кровавыми язвами.

Кто-то дёрнули ее за локоть и вытащили из толпы.

— Егор? — воскликнула Инга.

— Кой черт, Егор?! — прошипел ей прямо в лицо Решетников и, с силой, подтащив к своей машине, запихнул в салон на заднее сиденье.

 

Продолжение (глава 40)

 

Купить электронную книгу "Тяга к прекрасному": на Литрес на Amazon