"... Все конечно они питаются испарениями, не так, чтобы они их ели, или наполняли ими чрево, но подобно некоторым животным, устрицам и прочим этого рода, которые принимают пищу всем существом своим. По этой причине демоны с жадностью пожирают газы, происходящие от горения жертв, и втягивают в себя дым курящегося ладана, как вещества приспособленные им в пищу". Св. Василий Великий (Кесарийский)
- Соскучился?... И я соскучился... - голос был знакомый; гнусавый, невнятный, будто у говорящего заложило от простуды нос.
Стас очнулся. Он сидел, привалившись правым боком на свой "Рендж Ровер Эвок", понурив голову, сгорбившись и поджав колени, как младенец в материнской утробе. По левому виску на лоб, прямо над бровью, стекала теплая струйка и капала тяжелыми каплями ему на брюки.
- Думал все, потерял Зверюгу...
Гнусавый голос говорил не с ним, а, где-то рядом, с кем-то другим - тихо, доверительно, тет-а-тет.
С приходом сознания, резко вспыхнула боль в левом виске, там где щекотала кожу теплая струйка.
- Как ты без меня?... Ах ты, Зверюга, красавец!...
По "Рендж Роверу" пробежала еле уловимая, мелкая дрожь.
"Что произошло?... - вяло подумал Стас. - Кто трётся у моей машины?..."
- Я тебя больше не оставлю, мой красавец...
И опять эта мелкая, нервная дрожь.
Может это он замерз, и трясет мелкой дрожью его самого?
Стас пошевелился. Руки его оказались связанными в запястьях чем-то тонким, режущим кожу и сильно затекли, только в кончиках пальцев чувствовалось слабое покалывание. Он попытался поднять голову и выпрямить спину. Но голова, тяжелая и непослушная, словно надели чугунный котелок, пошла полукругом вверх, вбок, безвольно запрокинулась и ударилась о кузов автомобиля. Подождав пока немного притупится боль в виске, Стас сделал осторожную и тщетную попытку встать на ноги, упираясь плечом в кузов. От напряжения все поплыло перед глазами, к горлу подкатил приступ дурноты, и он опять беспомощно сел.
Что с ним произошло? Он попал в аварию? А почему тогда связан? Кто это бормочет нежности возле машины противно-гнусавым голосом?
- Еле вас догнал по трассе!... Я очень спешил, Зверюга!... Если бы не догнал, то не знаю, чтобы сделал! Вены бы себе перерезал! Ты мне веришь?
Опять дрожь пробежала по кузову.
В голове фигурками Тетриса стали складываться воспоминания.
Три часа назад, или что-то около того (знать бы точно, сколько он просидел без сознания у машины), Стас выехал в ночь на Москву. Ехал просто взбодриться от скуки, которая накапливается в душе за неделю жизни в их маленьком провинциальном городке, как пыль в квартире. Особой надобности отмахать четыреста километров не было. Была возможность просто так рвануть в столицу на новой машине, развеяться.
"Рендж Ровер Эвок", действительно новый, полгода как из автосалона и месяц назад перепроданный ему первой владелицей - странноватой, нервозной дамой, за удивительно небольшие деньги для машин такого класса, шел хорошо, ровно. К ночи подморозило, кое-где чувствовался на трассе гололед, но с ним отлично справлялась новая шипованная резина.
Первая половина пути на Москву прошла без приключений. Стрелка спидометра держалась в пределах сто шестьдесят - сто восемьдесят километров в час. Не езда, а полет: один в машине, скорость, пустая трасса, можно включить хорошую музыку.
Но только Стас промчался на "Эвоке" через засыпающий городок Юхнов, как на выезде был остановлен постом ДПС.
И ни одной встречной машины, которая могла моргнуть фарами, предупредить о засаде!
Медленно, вразвалку и с достоинством, подошел к его машине инспектор ГИБДД в мешковатой зимней форме.
- Старший лейтенант Жуков. - козырнув, стандартно представился офицер в опустившееся боковое стекло "Рендж Ровера". - Ваши документы.
- Командир, а может... - осторожно предложил Стас, подавая права.
- Пройдемте в патрульную машину, там я вас ознакомлю с показаниями нашего радара. - деланно-безразличным тоном сказал старший лейтенант, забрал документы и пошел в свою машину.
- Фа-ак... - прорычал Стас негромко и, выбравшись из автомобиля, побрел следом за инспектором.
Мимо проехал темно-синий "Опель-Инсигния" и свернул на обочину перед его "Эвоком". Еще один задержанный "гайцами" штрафник.
Пришлось просидеть в патрульной машине минут десять, пока составлялся протокол. Получив квитанцию он вернулся в "Рендж Ровер". Темно-синий "Опель Инсигния" все еще стоял, ожидая своей участи.
Дальше на трассе "Эвок" стал себя вести странно. Стас занервничал. Всплыло и пробежало неприятным, горячим
Сергей Николаевич затушил сигарету в закопченной пепельнице и, морщась от табачного дыма, налил себе очередную стопку водки.
"Черт бы насвсех побрал... - с грустью подумал он. - ... этого балбеса Сашку Рубина с его советами, Лизавету, меня!..."
В его положении оставалось только напиться, что он и делал. Водка теплой ватой окутывала мозги притупляла страх грядущей расплаты.
Была половина двенадцатого вечера, пятница, тринадцатое октября. До сегодняшнего дня он не верил ни в Бога, ни в черта, ни в Деда Мороза, ни в пятницу тринадцатое. Фильмов таких не смотрел, книг не читал. В свои пятьдесят был давно разведен, много курил и любил выпить. Крепко спал на пьяную и трезвую голову, хоть из пушки пали. Нормальный мужик среднего возраста, подсадивший легкие и печень на сигаретах и выпивке. Ни жены, ни детей. Ни забот. До сегодняшнего дня!
Сергей Николаевич достал непослушными пальцами из пачки еще одну сигарету.
Внезапно ему показалось, что в его маленькой однокомнатной "хрущевке" есть кто-то еще. Мозг, так уютно погрузившийся в теплую вату алкоголя, обдало холодком.
"Ты же знаешь, кто это может быть... - тревожно зашевелились в голове мысли. - Это Лизавета! Зря ты помянул сейчас черта, - она его сестра..."
Потихоньку трезвея от суеверного страха, Сергей Николаевич тяжело встал с кресла, едва не перевернув колченогий журнальный столик с незатейливым набором выпивохи: бутылка водки, пепельница полная окурков, пачка сигарет. Постоял, прислушиваясь к тишине, потом пошатываясь пошёл в смежную с комнатой кухню.
Вначале, чего раньше никогда не делал, осторожно протянул руку в темноту, нащупал на стене кухни выключатель, включил свет, затем зашел. Задумчиво посмотрел на старый урчащий холодильник и даже заглянул за него, но там ничего не было, кроме паутины и завалившихся пустых пачек от сигарет. Закрутил поплотнее капающий кран и пошел проверить прихожую. Опять же, сначала пошарил рукой в темноте по стене в поисках выключателя в коридоре, затем зажег свет. Аккуратно обошел стул с иконками-оберегами, установленный час назад, специально напротив входа в квартиру. Убедился, что дверь закрыта на все запоры и пошел в уборную.
За двадцать с лишним лет холостяцкой жизни он впервые задумался о том, как неприятно находиться ночью одному в пустой квартире.
"Может сходить в церковь, поставить свечку?" - подумал Сергей Николаевич, готовый уверовать в Бога и просить у него защиты...
Это была идея слабоумного однокашника Сашки Рубина. Саня переболел в пятом классе менингитом с какими-то осложнениями и все в школе и на районе, считали его дурачком. Но с Сергеем Николаевичем они, как сдружились в детстве, так и остались по жизни добрыми приятелями. Признаком Сашкиного слабоумия была неистощимая способность плодить бестолковые идеи, переходящие в навязчивое желание подговорить кого-либо воплотить, за компанию, эти идеи в жизнь.
"Заходишь на сайт знакомств, находишь одинокую бабенку, влюбляешь ее в себя и живешь у нее как у Бога за пазухой!" - наставлял товарища Саня Рубин, резюмируя пересказанную в который раз байку про своего троюродного брата, отсидевшего два года за многоженство и брачные аферы.
Сергей Николаевич относился к этой идее с большим скепсисом. Во-первых, Сашкин брат попался на этом и заработал срок. Во-вторых, все-таки мужик должен обеспечить себя сам!
Но вода камень точит.
Тут не заладилось с работой. Городок маленький. Два градообразующих завода дышали на ладан. Сергея Николаевича уволили, по сокращению, с завода тормозной аппаратуры, и ему пришлось перебиваться как можешь. Помыкавшись с одного места на другое, он с трудом устроился на полставки в "Горэлектросети" за смешные деньги. А еще здоровье стало подводить. То полночи кашель, то печень под ребрами не помещается и ноет. В общем, захотелось человеческого участия и женской ласки. Прикинув все за и против, Сергей Николаевич внял навязчивым уговорам своего старого приятеля.
Неделю он, робея, заходил на сайт знакомств и бродил по анкетам соискательниц простого женского счастья. Претендентки отпугивали своими заискивающими, или наоборот, откровенно призывными взглядами, а так же анкетами с просьбой не писать несостоявшимся женатикам, альфонсам, нищебродам и т.п.
Не привыкший ухаживать за женщинами Сергей Николаевич пригорюнился. И вдруг он наткнулся на анкету Лизаветы. На вкус Сергея Николаевича женщина на фото была еще та образина. Выпученные лягушачьи глаза смотрели в разные стороны. Уголки густо накрашенных ярко-лиловой помадой губ съехали вниз, подбородок покоился на большой складке жира, опоясавшей короткую шею. Это придавало женщине сходство с загримированным по чьей-то злой прихоти земноводным, опасливо пялящимся в объектив. Сергей Николаевич, глядя на Лизавету, задумался.
33 В начало (Пролог и глава 1)
Вечером Сергей Решетников и Геннадий Александрович засиделись вдвоем в «офисе» допоздна, обсуждая текущие дела.
Отставной капитан сообщил полковнику о том, что девушка, хоть и по незнанию, сделала все, что они планировали. Без применения дополнительных препаратов, с опережением графика, она вчера отправила профессора по скорой помощи в больницу после совместной выпивки и занятия сексом. У профессора сердце не выдержало нагрузок, но он стабилен.
Полковник слегка улыбнулся, услышав новости о бурной личной жизни стареющего коллекционера:
— Откуда у тебя такие подробности?
— Знакомая на скорой помощи работает… — усмехнулся в ответ Решетников.
— А, ну да! — понимающе кивнул головой Геннадий Александрович. — А его квартирантка как? Не доставляет особых хлопот?
— Пыталась проявить характер… — ответил Сергей Решетников. — Сумку, испачканную порошком, выкинула на помойку. Егору пробовала пару раз дозвониться — хорошо, что мы его к Андрюше в Москву отправили! Сегодня отказалась оставить нас в квартире одних. На работу не пошла. Пришлось работать в ее присутствии.
— В ее присутствии? — переспросил полковник.
— Да! Она сказала, что как «жена профессора» не может оставить квартиру полную антиквариата на посторонних! Мы работали за закрытыми дверями. Она была в другой комнате.
— Строптивая? — хмыкнул Геннадий Александрович.
— Нет — вся строптивость ее быстро прошла. Она теперь запугана и подавлена. Парни сообщили, что три часа назад девушка бегала в магазин за очередной порцией выпивки. — самодовольно ухмыльнулся Решетников.
— Пьет? Это плохо… Как бы дров не наломала… — сказал полковник. — Смотри не пережми…
— Сегодня скульптор снял мерки. Можем оставить ее в покое, на время, пока будут делать копии. Пусть расслабится, придет в себя… — предложил Решетников.
— А что говорит скульптор? Долго их будут делать? — спросил Геннадий Александрович.
— Здесь есть нюансы. — ответил Решетников. — Во первых, можно сделать отливки из мраморной крошки. Это будет гораздо быстрее и дешевле…
— На много дешевле? — поинтересовался полковник.
— На много! Скульптор говорит, что если их придётся вырубать из мрамора, то по цене получится сопоставимо с оригиналами!
— Сопоставимо с оригиналами? Это же шедевры! Они, что там себе цену набивают?! — возмутился Геннадий Александрович. — Как могут быть сопоставимы по цене современные копии с произведением великого мастера?! Как его там имя?.. Забыл!
— Скульптор говорит, что это не шедевры, а подделка под шедевр!
— Подделка? — удивился Одноворов.
— Да. Этот скульптор был настолько популярен в девятнадцатом веке, что его подделывали все кому не лень!
Геннадий Александрович задумался.
— Допустим, что мы с тобой не эксперты в произведениях искусства. Скорее — профаны. Какой из Стаса эксперт — не знаю… — принялся он размышлять вслух. — Но профессор! Они стоят у него много лет, и он даже не подозревает, что это подделка?
— У него там, в квартире, много всякого собрано. Прям Плюшкин какой-то! Может он и не разбирался с ними как следует? — предположил отставной капитан.
— Ты плохо знаешь коллекционеров, Сережа. Они каждую вещичку из своей коллекции осмотрят, обнюхают, под увеличительным стеклом рассмотрят! Все про нее разузнают! Нет, тут что-то не так. Кроме того и покупатель готов за этих двух мраморных девушек выложить солидную сумму! — продолжал рассуждать полковник. — Сколько пролежит в больнице профессор?
— Минимум две недели.
— Две недели… — полковник задумчиво потеребил кончик носа. — Тогда мы вызовем покупателя, или его представителя, покажем скульптуры, и если их все устраивает — потребуем задаток!
— Вызовем? — удивился Сергей Решетников.
— Да, вызовем, сюда к нам, на смотрины в квартиру профессора! Я думаю это нормальная практика. Смысл нам тянуть через границу скульптуры, если они окажутся подделками?
— Это очень рискованно… — осторожно предупредил отставной капитан.