17     В начало (Пролог и глава 1)

 

— Ну, здравствуйте, мэтр Шполянский! Проходите, садитесь. — с ленцой гостеприимного русского барина поприветствовал Геннадий Александрович пришедшего к нему на аудиенцию в «офис» Стаса Шполянского.

По правде сказать, в органах не очень-то жалуют касту адвокатов. Хотя все они юристы-правоведы как бы занимаются одним делом, и в их среде постоянно происходит перетекание одних в другие — опера и следователи становятся адвокатами и наоборот адвокаты переходят в прокуратуру и МВД, но все равно к адвокатам относятся скорее как к необходимому злу, чем как к уважаемым коллегам.

Геннадий Александрович, всю жизнь проработавший опером, так же испытывал к адвокатуре пренебрежение, но как человек дальновидный понимал, что с ними надо водиться и при необходимости держать при себе кого-нибудь из этой братии.

Таким хорошо знакомым и контролируемым адвокатом был Стас Шполянский. Он попал в поле зрения полковника Одноворова еще зеленым выпускником юрфака, только что закончившим стажировку и сдавшим экзамен на право заниматься адвокатской практикой. Стас был на дежурстве в адвокатуре, приехал по вызову в РОВД на допрос представить интересы задержанного с небольшой дозой травки студента и попал в жернова жестокого хитроумия и беспринципности Геннадия Александровича. Из них он вышел мягким и податливым, как пластилин.

Студента заставили по «подсказке» адвоката написать повинную. В итоге, рассчитывавший на снисходительность и прощение, парень был отчислен из института и получил срок не только за хранение, но и за сбыт (милиция проводила рейд по борьбе с наркоторговлей). Отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств получил очередной плюс, майор Одноворов благодарность от коллег и начальства.

Геннадий Александрович и Стас стали добрыми партнерами. Несколько раз они помогали друг другу по мере своих возможностей и Стас каждый раз убеждался, что возможности Геннадия Александровича практически не ограниченны — все зависело от величины предлагаемой суммы за решение того или иного щепетильного вопроса.

Геннадий Александрович нашел в лице Стаса изворотливого и хитрого посредника в адвокатской среде, когда надо было через защитника повлиять на действия потерпевшего, или обвиняемого.

И все равно полковник испытывал к адвокату легкое презрение, и этим шутливым «мэтр» он давал понять свое отношение к Стасу.

— Здравствуйте, Геннадий Александрович. — вежливо поздоровался Стас. Он так же не испытывал никаких иллюзий по поводу шутливого тона и радушия хозяина. — Я по делу.

— Отлично! По делу так по делу! — сказал полковник Одноворов. — Тогда давай без всякой пустопорожней болтовни! Строго по делу говоришь — все как на духу. Да?

— Да, Геннадий Александрович.

— Давай, приступай! Выпьешь что-нибудь?

— Кофе, если можно.

— Можно! Вон кофе, вон сахар, а вон кофе-машина… — полковник указал на комод, заставленный кофейными принадлежностями.

Адвокат попросил о встрече тет-а-тет. Они были в кабинете одни, а полковник считал ниже своего достоинства готовить кофе своему гостю.

Стас слегка улыбнулся и пошел готовить кофе.

— Вам сделать, Геннадий Александрович? — спросил он.

— Нет, спасибо. Делай только себе…

Стас сделал себе кофе и сел в кресло.

— Я рассказываю все как на духу! — начал он. — У меня есть хороший приятель. Он человек пожилой. Недавно потерял свою любимую супругу. И вот я на днях зашел навестить его и вижу, что у него в квартире обосновалась какая-то молоденькая бабенка!

— Это не противозаконно… — Геннадий Александрович пожал плечами, давая понять, что пока ему не интересно.

— Да! Если она всего, лишь прижилась у него — это не страшно. Но у него большая четырехкомнатная квартира в центре города. Нет прямых наследников. Я его давний добрый товарищ, а тут он меня выставил за дверь своей квартиры, как только туда въехала со своими пожитками эта молоденькая особа. Он так поспешно выпроводил меня за дверь, что я не смог даже увидеть, кто у него поселился. По голосу и одежде, висящей на вешалке в прихожей я смог определить, что женщина очень молода. Боюсь, что он связался с квартирными аферистами.

— Что требуется от меня?

— Геннадий Александрович. Я по-приятельски беспокоюсь за этого человека!

— Угу… — задумчиво хмыкнул полковник Одноворов. — Стас, ты же знаешь, что я не альтруист. За просто так не работаю. Я ведь не старый приятель твоего приятеля!

— Я понимаю. Ради пожилого человека, которого может облапошить молодая аферистка я готов потратиться. Мне всего лишь надо вычислить эту девчонку! Скажем, сто долларов хватит за такую работу?

Геннадий Александрович пристально посмотрел на Стаса:

— Две тысячи…

— Две тысячи? Побойтесь Бога, Геннадий Александрович! — воскликнул адвокат.

— Не надо приплетать сюда бога… — поморщился полковник. — Стас, я же сказал, что за просто так не работаю, а ты мне предлагаешь какой-то мизер. Я хотел бы поверить, что ты печешься о благополучие своего старинного приятеля, но есть одно «но». Ты сам сказал, что у него большая квартира в центре города. Даже по самым малым меркам ее цена потянет тысяч на сто условных единиц. Ты у нас занимаешься делами о наследствах и, стало быть, уже прикинул, как распорядиться квартирой этого пожилого человека, если с ним что-нибудь случится. Ты испугался конкурентов и просишь меня выследить эту молоденькую аферистку. Ну, выслежу я ее тебе, а потом ты прибежишь, чтобы я поговорил с ней и ее подельниками? Оплати мне полный пакет услуг, и они твои тепленькие, или холодные — как скажешь!

— Не надо мне никто ни «тепленький», ни тем более «холодный»! — забеспокоился Стас. — Я всего лишь прошу выследить человека и дать на него данные. Двести!

— Полторы и я тебе принесу ее школьный аттестат и медицинскую карточку!

— Пятьсот… — выдавил из себя Стас.

— Как зовут твоего приятеля?

— Карпов Дмитрий Евгеньевич. Профессор геологии.

— Где он живет?

— Четвертый дом на Кирова. Напротив посольских особняков. Квартира — пятнадцать.

— Знаю я этот район. Завтра позвони мне, я скажу когда мы все подготовим. — ответил полковник Одноворов.

— Тогда я пошел?

Геннадий Александрович молча развел руками, давая понять, что он никого тут силой не держит.

Стас Шполянский ушел от полковника в отвратительном настроении, прекрасно осознав, что они с партнером попал к Одноворову в лапы и им из них не выбраться.

Одноворов сейчас быстро разберется, что к чему — какие у них с Гитлиным интересы к квартире Карпова, и им с Аркашей придется очень тяжело. И, похоже, что они не отделаются «всего-лишь» парой тысяч евро накладных расходов, чтобы тихо прибрать добро профессора. Они не получат все полтора миллиона евро. Придется хорошенько накормить ненасытного Одноворова, а им останется лишь небольшая часть.

Тут Стаса осенило, что, скорее всего, мизерная часть останется ему. Он-то не знает, сколько на самом деле предложили Аркаше за статуи.

Да и сам он тоже хорош — как он мог подумать, что обведет вокруг пальца Одноворова байкой о добром участии к своему старому приятелю? Эта байка могла подействовать на какого-нибудь младшего сержанта ДПС, только после «дембеля», пришедшего служить в милицию, а уж полковника-то надо было бы потчевать более тонким и изощренным враньем.

Стас чувствовал себя последним ослом. Мысль о том, что ему завтра, или послезавтра придется идти на встречу с полковником и отдать ему первый, но далеко не последний платеж еще больше разозлили Стаса. Деньги-то придется отдать свои — Аркаша устранился, гад!

Стас не обращая внимания на прохожих, грубо выругался.

 

Продолжение (глава 18)

 

Купить электронную книгу "Тяга к прекрасному": на Литрес на Amazon