(ИЗ КНИГИ "СВИДАНИЕ В НОВОГОДНЮЮ НОЧЬ")
[416x700]

Окно запотело, и двор расплывался в туманной дымке наступивших сумерек. Тинкуца начертила пальцем на стекле деревцо сбежавшимися в стороны ветками, и сквозь прозрачные полоски забелела покрытая земля. Тинкуца протерла стекло ладонью и прижалась к нему липом.
Снег продолжал идти. Гонимые ветром снежинки кружились роем взбудораженных пчел. Снег белил крыши, ложился на ветви тополей и на подоконники, узорчатыми кружева покрывал плечи и шапки спешащих под-: людей.

Тинкуца любила, когда в день ее рождения шел снег, и снегопад принимала как удивительный подарок природы. Еще маленькой она в такой день, наскоро одевшись, бежала во двор. Там ждал ее, словно в белой пене, заснеженный сиреневый куст. По щиколотку в снегу, Тинкуца обегала куст кругом и задумывала какое-нибудь только ей известное желание. Проходили минуты, и она начинала казаться себе то снежинкой, то белочкой, то зимней феей.
Но стоило только размечтаться и вообразить двор снежным царством, а покрытую белым ковром скамью — троном, как в доме наверху отворялась форточка, и слышалось совсем не сказочное:
— Тинкуца!.. Ты что это—в своем уме? Вся в снегу!.. Сейчас же марш домой!.. Хочешь схватить ангину?..

Но разве могла мама понять: природа так добра к Тинкуце, что она никогда не простудится. «Фея» не спешила домой. Она еще кружилась в снежном вихре, накрывалась белыми чудесными шалями и набрасывала на голову снежные украшения необыкновенной красоты.
И тогда снова раздавалось сверху:
— Тинкуца! Почему не слушаешься?.. Тебя ждет дядя Василе!
— Дядя Василе!
И фея сразу становилась Тинкуцей. Забыв об игре, она бежала в дом, ветром взлетала по лестнице и в промокшей одежде» с влажными косичками вбегала в квартиру.
— Правда, дядя Василе тут?
Он всегда появлялся неожиданно для Тинкуцы, будто спускался откуда-то сверху или проникал через каменные стены дома.
Дядя Вася хватал ее своими крепкими руками, высоко поднимал и целовал в розовые холодные, как тронутое морозцем яблоко, щеки.
Потом они сидели на диване, а рядом оказывался презабавный зайчишка с длинными ушами и поднятыми вверх лапками — подарок Тинкуце.

Но главным подарком дяди Василе, сколько себя помнила Тин куца, всегда была сказка. И девочка требовала:
— Сказку! Хорошую!
— Лучше быть не может,— смеялся дядя Василе и гладил ладонью еще не просохшие волосы Тинкуцы, неумело поправлял мокрые бантики. Он приказывал зайчику сидеть смирно и начинал:
«Как-то шел я по лесу, задумался, и вдруг передо мной, откуда ни возьмись, вот этот зайчишка.
— Дяденька, вы не видели тут одну девочку?..»
В каждой сказке обязательно была какая-то девочка, похожая на Тинкуцу. А эту сказку про зайчика дядя Василе кончил так: «Ну вот, я и привез тебе зайчишку. Ведь, может быть, он искал тебя?»

Приходили и другие гости с подарками, но разве могли их медвежата или куклы сравниться с зайчишкой из сказки дяди Василе?
Где только не побывал дядя Василе, о чем только не знал! И взрослые слушали его рассказы с таким же интересом, как Тинкуца — сказки. Он всегда, как бы ни было холодно, ходил без шапки, не боялся ни метелей, ни ураганов и казался Тинкуце чудодеем, которому покорялось все на свете.

Когда Тинкуца выросла и ей исполнилось десять лет, в доме, как и раньше — 'неожиданно, появился дядя Василе. В тот день он принес красивую книжку. На обложке сверху было напечатано: «Василе Матей», а пониже— «Сказки Тинки-Тинкуцы». Она схватила книжку, стала ее перелистывать и рассматривать картинки. Ведь это о ней, когда она была маленькой. Дядя Василе собрал и напечатал все то, о чем рассказывал столько лет. Почти все эти сказки Тинкуца знала наизусть. Она взглянула на дядю Василе и спросила:
— А новая сказка есть?

Дядя Василе засмеялся, а папа покачал головой и сказал:
— Ну и неблагодарная же ты, Тинка! Дядя Василе столько лет трудился над книгой, что бы подарить ее тебе, а ты еще требуешь...
Но дядя Василе остановил его.
Потом он заходил по комнате, потирал рукой подбородок, славно проверял, хорошо ли побрился, и, остановись возле Тинкуцы, сказал;
— Послушай...В одной тенистой дубовой роще жил несносный еж-драчун. Такого норовистого свет не видел...
Дядя Василе задумался, а Тинкуца, не выдержав, вскрикнула:
— Его, этого ежа, звали Думитру?! Митря-ежик, да?..


Дядя Василе посмотрел на Тинкуцу.
— Именно так. Откуда ты знаешь?
— У нас в классе есть один мальчишка. Его называют Ежом, потому что волосы у него как иголки. А по-настоящему он зовется Митрей. И еще потому, что он колючка и пристает... Он не дает мне прохода. На переменах хватает за косы. После уроков ждет на углу, а потом тащится за мной... Если я по бегу, то сзади бежит и он. Девочки хотели его отлупить, но я сказала, что нисколько не боюсь этого Ежика. Пусть не думает. Он для меня не существует...
— Да, наверно, он и был тот самый еж,—
как-то задумчиво произнес дядя Василе. Но тут его позвали к столу, и сказка о драчуне-ежике осталась незаконченной...