Я - Цирцея, царица! Мне заклятья знакомы -
Я владычица духов, и воды, и огня.
Их восторгом упиться, я могу до истомы,
Я могу приказать им - обессилить меня.
В полусне сладострастья - ослабляю я чары:
Разрастаются дико силы вод и огней.
Словно шум водопадов, словно - встали пожары,
И туманят, и ранят, все больней, всё страшней.
И так сладко - в бессильи неземных содроганий,
Испивая до капли, исступленную страсть,
Сохранять свою волю, на отмеченной грани,
И над дерзостной силой хранить свою власть!
На треножник богиня садится:
Бледно-рыжее золото кос,
Зелень глаз и аттический нос -
В медном зеркале все отразится.
Тонко бархатом риса покрыт
Нежный лик, розовато-телесный,
Каплей нектара, влагой небесной,
Блещут серьги, скользя вдоль ланит.
И Улисс говорит: "О Цирцея!
Все прекрасно в тебе: и рука,
Что прически коснулась слегка,
И сияющий локоть, и шея!"
А богиня с улыбкой: "Улисс!
Я горжусь лишь плечами своими
Да пушком апельсинным меж ними,
По спине убегающим вниз!"
Иван Бунин