Гнусно скрипящая телега объезжала узкие улочки города. После сильного дождя дорогу разворотило, пешком не пройти. Никто не решался выйти из дома. В воздухе витал смрад смерти. Зловоние распространялось от неубранных тел. На месте возницы сидел человек в пугающем костюме: черный вощеный плащ, укрывающий почти все тело, и страшная маска, похожая на птичью голову. За телегой шли трое крепких молодчиков, тоже в плащах, но без масок, у двоих головы были замотаны тряпьем, а третий, самый мощный на вид, смело шел с открытым лицом. Мортусы несли с собой багры, которыми они подцепляли трупы и забрасывали на телегу.
Доктор Амальрик оглянулся на растущую гору трупов в телеге. Это было сцепище трупов в самых невообразимых позах и отрепьях. Старые и молодые, ссохшиеся и разбухшие, почерневшие во многих местах. Иногда молодчики неумело орудовали баграми и вместо того, чтобы подцепить тело, вырывали из него куски гнилого мяса. Одной девушке они оторвали руку, которую после также закинули в телегу. Вонь стояла тошнотворная. Амальрик старался сконцентрироваться на запахе ядреного чеснока, вложенного в клюв маски, но даже так не удавалось перебить дух мертвецов.
Когда они проезжали мимо двухэтажного здания, кто-то распахнул створки окна и выбросил тело мужчины в добротной одежде прямо перед колесами телеги. Бугай с открытым лицом ловко подцепил его и перебросил в телегу. Он обладал недюжинной силой. Этих троих определили в смертники. Вор, шарлатан и убийца. Теперь перед лицом черной смерти они отрабатывали свои преступления и грехи. Убийца, тот громила без маски, уже переболел бубонной чумой. Он выжил и уверовал в Господа. Теперь он считал, что ему все ни по чем, и помогал бороться с болезнью.
Амальрик снова оглянулся на груду трупов за спиной. Еще немного и они начнут переваливаться за борта. Пора ехать на кладбище. Долгое время докторским кредо оставалось сito, longe fugeas et tarde redeas. Он приезжал в зараженные деревни и города и, как мог, уговаривал жителей бежать. Умолял здоровых людей самоизолироваться от больных. Рассеиваться из скученных гнойных городов. Но чума обгоняла его на много шагов. Люди были близки к панике. Никогда не знаешь, чего от них ожидать. В одном городишке вырезали диаспору евреев. В другом - сжигали ведьм, хотя им стоило бы сжигать трупы. Амальрик страдал от того, что на его пути становилась не болезнь, а дремучая безграмотность и суеверность. Он мог бы спасти гораздо больше людей, если бы они сами не мешали ему.
Несколько дней назад, вырезая и выжигая бубоны, Амальрик задумался над природой этой чудовищной заразы. Все кругом в один голос твердили, что это кара Господня за грехи. И если лепру они принимали за наказание одного конкретного человека, то чума стала бичом всех христиан. Interdum docta plus valet arte malum, с этим ничего не поделать. Однако, если болезнь и была возмездием, то в первую очередь за глупость человеческую.
Сколько всего люди утратили со времен античности? Бани, горячие термы, гимнастику и атлетику, римские акведуки и рецепты многих целебных отваров. Даже мыло - мыло простое - и то потеряли! Оскотинились, живут в грязи и плюют на науку, ставя ее в один ряд с колдовством и дьяволопоклонничеством. Господь простер длань наказующую над этой землей за невежество ее обитателей, за беспамятство. Contra rationem, варвары разрушили цивилизацию, расплодились и заселили целые города. И болезнь выкашивает эти дикие племена, давая шанс на спасение лишь новым людям.
В тот момент Амальрика охватили сомнения: стоит ли вообще бороться с чумой? Или, если быть честным, бороться с порочной природой человека, притягивающей любую заразу? Он видел очень много боли, видел людей, сгоравших заживо внутри собственных тел, и ничем не мог им помочь. Что может он, Амальрик, против Господа, если такова его воля? Но ведь, perpetuo vincit, qui utitur clementia. Нельзя сдаваться!
Амальрик уступил поводья, а сам соскочил на грязную мостовую центральной улицы.
-Поворачивай к кладбищу! Сожги трупы и посыпь новые тела известью!
-Это же будет святотатство! - возразил молодчик, чье лицо было укрыто тряпкой.
-Делай, как доктор велит! - прикрикнул на него убийца, и молодчик подчинился.
Если бы этот громила, Амальрик не сумел бы убедить многих людей соблюдать самые элементарные правила. Люди куда сильнее верили в его кулачища, чем в трактаты Авла Корнелия Цельса. Сам же убийца, с просветленной душой, внимал каждому слову Амальрика, будто бы даже наслаждаясь речью доктора.
Мортусы отправились на кладбище. Амальрик направился в сторону городского собора. Его не хотели пускать за ограду, пока не вмешался настоятель. Несколько монахов уже заболели, и их следовало осмотреть.
-Нам даже пожертвования через стену кидают. - извиняющимся тоном увещевал настоятель.
-Надеюсь, вы ополаскиваете их в уксусе.
Амальрика оставили ждать перед алтарем. Бесцельно смотря по сторонам, доктор увидел длинную картину на стене. На ней был изображен безумный хоровод людей и кадавров. Вот полуразложившийся труп в обмотках савана подхватывает под руку Папу и священника, знать и купцы танцуют вместе с ожившими трупами. Даже привередливые и заносчивые дамочки нашли себе кавалеров из могилы. И в конце хоровода мертвые кружились с крестьянами и нищими. Все это под флейту госпожи Смерти, стоящей чуть поодаль. Да, даже доктор весело отплясывал с двумя скрюченными мертвецами. Как с него рисовали.
И зловещая подпись: "А peste, fame, bello libera nos Domine!"
-Я хочу, чтобы ты пошел со мной. - раздался вкрадчивый голос позади.
Амальрик обернулся и увидел господина в черном котелке, усевшегося на скамью для прихожан. Он поманил к себе и подвинулся. Амальрик присел рядом.
-Пришло время забрать тебя. - продолжил человек в черном. - Город обречен. Чем дольше ты остаешься здесь, тем выше риск заражения. А мне лень создавать новую петлю ради тебя одного.
-Я не боюсь заразиться. Не было страха раньше, нет и теперь. Чума косит в первую очередь малодушных. Что ты думаешь, меня спасают маска и плащ? А может быть, мне просто везет? Не в этом дело. Болезнь увидела во мне достойного противника. Она утверждается, убивая моих пациентов. Я утверждаюсь, вылечивая их. Но стоит мне показать спину, как чума в ту же секунду поглотит меня и сожжет. Вот, во что я верю. Я semper idem. Еще несколько месяцев назад я обслуживал богачей и маркизов. Но теперь болезнь стала всеобщей. В первые же дни я направился в порт, чтобы удержать расползающуюся оттуда смерть. И я был чуть ли не единственным живым, кто покинул это место.
-Не надо этого мессианства, Амальрик. Оно тебе не к лицу. Ты знаешь, что такое чумной блок?
-Nemo omnia potest scire.
-Хорошо, ты знаешь, как распространяется чума?
-Воздушным путем, через мор.
-Легочная - да. Но бубонную, в основном, переносят блохи. Ты знал об этом?
-Нет. Блохи так блохи. Суть не меняется. Все сводится к антисанитарии.
-Верно. Блохи переносят бубонную чуму от крыс и от человека к человеку. Они вносят микробы в кровь. Дело в том, что чумные бактерии обладают замечательным и уникальным свойством - они создают у блох чумной блок. Видишь ли, блохи эти никогда не смогут напиться крови. Кровь, которую они вытягивают, упирается в этот блок и возвращается, умывшись чумными бактериями. А голодная блоха впадает в раж и начинает остервенело кусать всех подряд, пытаясь напиться хоть кем-то. Понимаешь, Амальрик? Эти блохи все равно найдут тебя. В маске - без маски, в плаще - без плаща. Гигиена не поможет тебе, пока ты в этом городе. Пока ты в этом времени. Каким бы ты ни был гением, ты заразишься лишь потому, что тебя окружают дураки. Поэтому, пойдем со мной. Я дам тебе иное дело. Ведь у нас был уговор.
-А помню о нем. И я не отказывался. Дай мне несколько дней. Я хочу привести мысли и дела в порядок. Не хочу бежать longe fugeas et tarde redeas. Я устал от этого. Ты - повелитель времени, но ты пришел невовремя.
-Как скажешь, Амальрик, как скажешь. - человек в черном поднялся со скамейки. - Только не переоценивай отпущенное тебе время.
Человек в котелке вышел из собора. Амальрик не стал провожать его взглядом, а перевел взор на Распятого. Такой же жалкий, как все мы. Такой же страдающий, как все мы. Вкусивший муки плоти, как и все мы. Настоящий Бог людей.
Амальрик вынул из внутреннего кармана четки и стал перебирать их, вместо молитвы проговаривая стих Лукреция.
Ну, а теперь, отчего происходят болезни, откуда
Может внезапно прийти и повеять поветрием смертным
Мора нежданного мощь, и людей, и стада поражая,
Как указал я уже, из которых одни животворны,
Но и немало таких, что приводят к болезни и смерти,
К нам долетая. Когда они вместе сойдутся случайно
И небеса возмутят, зараженным становится воздух.
Весь этот гибельный мор. Все повальные эти болезни
Или приходят извне и, подобно туманам и тучам,
Сверху чрез небо идут, иль из самой земли возникают,
Вместе сбираясь, когда загнивает промокшая почва…
Новая эта беда иль зараза, явившись внезапно,
Может иль на воду пасть, иль на самых хлебах оседает,
Или на пище другой для людей и на пастьбах скотины,
Иль продолжает висеть, оставаясь в воздухе самом;
Мы же, вдыхая в себя этот гибельно смешанный воздух,
Необходимо должны вдохнуть и болезнь, и заразу.