Я прекрасно представляю место, куда бы хотела отправиться после смерти. Своей или всех до единого остальных. Как получится. Я бы нашла стеклянную башню, возвышающуюся над городом. Натаскала бы на крышу книг и алкоголя. И осталась бы там навсегда, под тревожным красным небом, по которому быстро-быстро бегут тучи, напоминающие драконов и змей. Иногда я буду подходить к краю крыши и запускать вниз пустую бутылку, прислушиваясь, как она разобьется об асфальт.
Мертвый город. Живой, покуда есть я. Возможно, дело в том, что мне не снятся сны? Я часто натыкаюсь на записи, где люди рассказывают свои сны. Часто пустые, часто прямо указывающие на ту или иную псих опатизацию, но вещают они всегда взахлеб. То ли ждут от прохожих трактовки, то ли просто больше не чем продемонстрировать глубину внутреннего мира. А мне ничего не снится - черный экран. В детстве было что-то, но уже не помню ни одного сюжета или образа.
Мне кажется, сны - это очень интимная и сугубо личная вещь. Дело даже не в том, что по нескольким снам сновидца можно рассчитать, словно ветрувианского человека. Нет, это не та вещь, о которой можно трубить. В снах есть одновременно что-то волшебное и что-то постыдное.
Будучи лишена этого ночного брожения разума, я выдумываю сны наяву. И эта крыша, mundi flammea tecta, стала излюбленным местом, где я могу отдохнуть и поразмыслить. Оно очень спокойное. Для меня. Я специально создавала убежище, сводящее с ума остальных. Комфорт для меня - дискомфорт для всех остальных.
Она так манит. Дистопия.
Je n'observerai pas qu'il est impossible de résister au destin.
