Он сидел на ступенях храма и ел сырое мясо. По его рукам тек кровавый сок. С громким чавканьем книжник предавался трапезе.
Толпа обступила его за минуту. Мужчины и женщины роптали, а дети подбирали небольшие камешки и швыряли их в книжника. Он не обращал на них внимания и впивался зубами в мясо.
-Как смеешь ты, Эзра, есть некошерное мясо, когда все мы готовимся ко дню Девятого ава?! Мы изгоним тебя из общины в пустыню! Пусть даже псы побрезгуют твоим трупом!
Эзра дожевал последний кусок мяса, облизал пальцы от крови, поднялся и обвел взглядом разъяренных людей. Книжник слыл умнейшим человеком, говорящим на языке ветвей, но даже для него это было слишком. Сегодня он переступил черту. Они бы разорвали его на части, если бы не боялись осквернить храм еще сильнее.
-Я отправлюсь в пустыню, но сделаю это сам. Сегодня мне открылся замысел Создателя. Я ем мясо потому, что оно вкусное. Создатель желает насладить меня, и кто я такой, чтобы противиться Его воле? И кто вы такие, чтобы мешать Ему усладить меня? Существует четыре степени наслаждения. Первая, самая низкая ступень - наслаждение тела. Вы - трупы, мертвые тела, потому что навеки скованы в желаниях своей телесностью. Те из вас, кого люди считают лучшими, освоили следующий способ наслаждаться. Вы раздаете милостыню, помогаете ближним. Все для того, чтобы получить удовольствие. Я был лучше, чем лучшие из вас, и старался творить добро во имя Господа. Но теперь я познал гениальность замысла Творца. Он не желает никому зла, в Нем нет болезней, нет смерти, нет боли. Он лишь испускает свет, пронизывающий нас ровно настолько, насколько мы готовы выйти ему навстречу. Высшая ступень наслаждения - наслаждение во имя Творца. Я исполняю свое предназначение на этой земле. Я все ближе приближаюсь к оглушающему своим светом Создателю. Отпустите меня. Вы ничего не поймете.
Люди расступились перед ним, как перед безумцем.
-Он спятил, он одержим, он порочен, - шептались, до тех пор пока его фигура не скрылась за горизонтом.
Никто не сомневался, что он умрет.
И это бы лишь укрепило их веру, которую Эзра пытался пошатнуть.
Веру в тяжелое бремя человеческое.