1) Медея

На самом деле меня зовут Медея. Разумеется, в изложении Сенеки. Все остальные имена либо изначально лживы, либо недостаточно приоткрывают дверь в мою комнату. Я могла бы похвастаться и тем, что мое имя безымянно, но я же не дворняга, чтобы жить совсем без клички. Моя суть, атмосферное явление, выраженное через меня, заслуживает если не диссертации, то хотя бы отдельного названия в латинской кодификации. Впрочем, пыль да бурьян, зовите меня, как угодно: я смотрю насквозь. Лишь я знаю, как писать себе письма и на какой адрес слать.

2) Четвертый отдел

Я - начальница четвертого отдела. Яды и деконструкции. Я - критик этого мира, зорко подмечающая все неровности и вспоротые швы на огромном атласном полотне реальности. Речь идет о строгой иерархии, так что у меня есть начальник и есть подчиненные. Я работаю на того, кто сумел увязать мой гнев и мою гордыню в узел из металлических цепей и выбросил их в море. Вся же организация в сумме называется Театр. Мы странствующие артисты, дающие представления для одного зрителя. Возможно, это вы.

3) Беседа

Диалог представляется мне величайшей радостью нашего скучного существования. Если бы исчезли люди, я могла бы говорить с футбольным мячом. Мне хочется разузнать о собеседнике все и ответить ему встречной откровенностью. Это обогащает и облагораживает. Я люблю говорить с незнакомцами. Кто мне теперь запретит? Меня умиляют вопросы в духе: "А я вас знаю?" Нет, вы меня не знаете, в том-то и вся соль. А я - не знаю вас. Дело в том, перейдем мы черту, за которой скрывается искренность, или нет. Не надо отворачиваться. Позволяйте событиям случаться. Событие - это я.

4) Мясо

Иногда я бываю безумно голодна. При моем заболевании требуется очень много белка, а получать его из бобовых - просто унизительно. Поэтому я ем очень много мяса. За годы питания химикатами, фаст-фудом и тем, от чего многие люди воротят носы, у меня выработался уникальный метаболизм. Кажется, я могу переварить даже гвозди, если бы мне хватило ума их съесть. Пока же я довольствуюсь сырым мясом. Дважды мне приходилось сталкиваться с гельминтами, но они мне в каком-то смысле симпатичны. Такие же паразиты, как и я.

5) Безумие

Не ошибитесь. Я безумна. Я не эксцентричная, не странная, не творческая. Я обыкновенная клиническая сумасшедшая с необычайно высоким IQ и маниакально-депрессивным психозом, бросающим меня то в жар, то в холод. Иногда мне хочется смеяться, просто так, потому что весело, а потом я начинаю плакать. И вдруг мне становится так смешно, что я плачу, а меня бросаются утешать и протягивают мне салфетки. Сегодня я необычайно говорлива, а завтра вас встретит ледяное молчание царственной деменции. Не пытайтесь поспеть за моим диагнозом: он все равно обгонит вас и на втором круге толкнет в спину. Тем же, кто полагает, будто я лишь притворщица, отвечу, что тот, кто хорошо симулирует, - хорошо болен. 

6) Химеры

Как у всякого человека, пребывающего в мире своих фантазий, а то и в плену бреда, у меня есть собственный лист химер. Он куда больше бестиария Борхеса. В нем около пятидесяти тысяч существ, но я бы остановилась на самых ярких из них. Эти бесы мучают меня во сне и наяву. Предводителем войска химер является Черный Человек, есенинский - не отнять, ни прибавить. Все, как положено: черный фрак, трость, котелок. Он собирает долги и вершит судьбы. По-моему, он и является моим начальником, которого я, собственно, никогда в жизни не видела, зато получала от него пространные тексты, полные ужаса и смысла. Я могу рассказать вам о демонах своей души. Вдруг кто-то из них переберется в вашу голову, покинув мою.

7) Яд

Я - отравительница. Я прекрасно разбираюсь в ядовитых веществах и травах. Скажем так, это мое маленькое хобби. Я знаю, как сделать так, чтобы человек принял яд, который уничтожит его изнутри, не оставив никаких признаков насилия. Мои составы убивают медленно. Чаще всего они приводят к коллапсу печени или отключают мозг. Как бы вам получше объяснить: они меняют человека на молекулярном уровне. Сердце возбужденно бьется в груди, когда я вижу человека, пьющего яд из бокала, думая, что там вино. Так прелестно наблюдать судороги, предсмертные конвульсии. К сожалению, я все чаще вынуждена отказывать себе в удовольствии лицезреть муки моих подопечных. Отныне я просто закрываю дверь и оставляю жертву один на один с ядом. Пусть победит сильнейший.

8) Алкоголь

Мне приходится много пить. Честно признаюсь: я ни разу в жизни не пробовала пиво или сигареты. Зато все остальное - сколько угодно. Мне нравятся крепкие напитки, которые не церемонятся с тобой. Почетное место на пьедестале занимает коньяк. Мой лучший друг и лучший друг Ремарка. Я пью его, словно древесную смолу, в которой вязнут жуки, через годы превращаясь в янтарные украшения. Еще я пью водку и виски. В последнее время, водку, в знак протеста против других напитков, особенно омерзительных энергетиков. Неужели я могла научиться говорить с ядом, если бы не принимала его у себя и в себе, как самого дорого гостя?

9) Игра

А еще я - азартный игрок. Я великолепно играю в покер и на бильярде. Но только в американку, для всего остального мои движения слишком мечтательны. Я уже не представляю свою жизнь без повседневного риска, без ставки и зеленого зеро, венчающего, рано или поздно, любую судьбу. Другой моей страстью являются шахматы.  Я обучалась при международном центре шахматного образования РГСУ, если кому-то это что-то говорит. Наверно, тогда-то я и стала критиком. Я готова в любую секунду заметить, подобно Лужину, что передо мной недопустимая позиция. Да и людей я вижу, словно фигуры на доске. Я ферзь - самая быстрая и самая смелая, в начале игры создаю опасные моменты, а ближе к концу убиваю пешки. Я стратег, и если партия требует пожертвовать собой, то разве я посмею выжить, оставив свою сторону в проигрыше?

10) Рак

Я была болезненным ребенком, а в некоторых вопросах остаюсь им и поныне. Я даже смогла пережить рак, что удается далеко не каждому. Мне было не так много лет, чтобы его бояться. Я лишь интересовалась, кто же с таким аппетитом пожирает мое тело. Я выжила, поскольку разгадала секрет этого заболевания. И теперь я убиваю тех, кто разносит рак. Я вижу таких людей, чую запах их метастаз: они зовут меня на новый поединок, только уже на чужом поле. Рак мог бы стать мне другом, если бы не был столь эгоистичен. Отвергнув мою дружбу, он приобрел могущественного врага. Я командую сводным полком антибиотиков и батареей химиотерапии. Если я не смогу остановить эту болезнь, то она получила вас по праву, и не мне оспаривать решение Черного Человека.

11) Смех

Я обожаю смеяться. Мне все время смешно, поскольку мне дано видеть, какой абсурд нас окружает. Я умею улыбаться, как никто другой. Это я должна была ехать в машине вместо Николсона и безостановочно хохотать. Смех ограждает меня от того, что способно причинить мне боль. Я стала заправской арлекинкой, юродивой, над которой смеются праздные люди, не замечая, что как раз они являются объектом издевок и сарказма. Я обладаю поистине чеширской улыбкой, она настолько самостоятельна и самобытна, что язык не повернется назвать ее дежурной. Я смеялась, когда в кровь разворотила себе колени, попав под колеса. Без этого я была бы уничтожена болью и жалостью к себе. И что мне нравится больше всего: смех повисает в комнате, как табачный дым, и не развеивается даже после моего ухода.

12) Души

Пожалуй, всего один продукт столь же богат белками, как и сырое мясо. Речь идет о человеческих душах. Да-да, те самые неуловимые трансцендентальные облачка, в которые никто не верит. Неважно, в них верю я, поскольку порой поглощаю их на десерт. Я заметила, что в современном мире без души жить намного проще. Совесть не мучает, правда по ночам не гложет. И тогда я иду на хитрую сделку, избавляя человека от ночных кошмаров за крайне невесомую и символическую сумму. Да ладно, я снова смеюсь: не ем я их, как не ем и солнечный свет. Я фотосинтезирую особыми зелеными клеточками своей юбки. А души я храню бережно и любовно. Им не повезло с предыдущим хозяином, но я совсем другая. Так придирчивый коллекционер покупает древнюю икону у старой бабки, давно съехавшей в маразм и нищету.

13) Ложь

Я люблю лгать. Ложь мне ценнее и милее правды. Правдивый мир прост, как равнобедренный треугольник, и скучен, как все связанные с ним теоремы. Мне нравится, когда люди пытаются меня обмануть. Я раскрываю их неловкие ужимки и глупые оправдания еще до того, как они приступят к делу. Гораздо важнее то, как эти люди стараются ради меня, как любят меня, боятся, уважают и не хотят потерять, раз умываются проточной грязью дешевого вранья. Я никого не люблю и не уважаю, поэтому всегда говорю правду. Разжевывайте этот софизм, как хотите. Зато лгунов изящных и мудрых я почитаю и вижу в них учителей. Надо признать, что только ложь способна создать красоту и поэзию, а правда - она вызывает только онемение и шок.

14) Ноябрь

Ноябрь породил меня, за это я отношусь к нему с глубочайшим, смиреннейшим трепетом. Мне было велено почитать отца и мать, мой отец - отчужденный ноябрь, а моя мать - плаксивая, истеричная осень. Я люблю дождь, легкую морось, какая часто бывает на кладбище. Я шагаю под черным зонтом и гляжу на узор серого асфальта, мелькающий под ногами. Я думаю о времени и о смерти. О ней необходимо помнить. Ноябрь, как щедрый, но большую часть времени отсутствующий дома отец, одаряет меня подарками и платьями в день рождения. Потом он снова уходит, оставляя меня в слезах о семье, которой у меня никогда не было. Опавшие листья внушают мне надежду. Луна сулит счастье. Солнце сжигает все.

15) Фиолетовый цвет

Не правда ли, фиолетовый цвет - самый прекрасный на свете? Я могу рассуждать о нем вечно. Я стану ферзем в фиолетовой мантии, которая стелется за мной по полу. Ночь тоже имеет в своем созвучии фиолетовые оттенки и ноты. Все самые безумные вещи состоят из этого цвета. Например, сны и головокружение от яда. Я вскрываю вены и вижу фиолетовую кровь, за место красной. Этот цвет наполняет меня и вдохновляет. Склизкий, густой, люминесцирующий в сплошной темноте. Бесплотные призраки окружают меня и водят вокруг меня свой сплошной хоровод. Всего лишь химеры, они разлетятся по мановению руки, и тогда уже никто не посмеет мешать нам наслаждаться фиолетовой смертью. Хотите глоток из моей фляги?

16) Город

А живу я в огромном, высоконадстроенном мегаполисе. Шпили уносятся вверх, жестоко пронзая равнодушное небо. Архитектура, застыв навеки в бетоне, закрепила трон человека. Мне нравится жить в панцире: он такой крепкий, а я могу умереть от простого удара в висок. Стены моей квартиры, прошитые стальной арматурой берегут мои размеренные мысли. Я принадлежу своему городу так же, как принадлежу своему начальнику и своей судьбе. Я родилась тут и хочу тут умереть. А монолитные блоки многоквартирных домов будут мне надгробием. И все же грустно. Грустно уходить, не поцеловав каждую стену. Особенно ту, у которой меня расстреляют.

17) Бабочки

Пришло время рассказать и о моей фобии. Я до оцепенения боюсь бабочек. Я смерти не боюсь, раз уж она так далека и понятна, но эти существа способны одним взмахом нелепых крылышек сломать человеку жизнь. Неужели никто этого не видит? Они - души, взбесившиеся и осуществившиеся. Они мстят мне за то, что я коллекционер. Я морю свою добычу в хлороформе и накалываю на булавку. Гигантские бабочки, хлопающие крыльями, словно кондоры, хотят проделать со мной тоже самое. Я умру, если хоть одна из них коснется моей руки. Или, лучше, отрежу себе эту руку. Все лучше, чем умереть, будучи облепленной бабочками с ног до головы. Они забираются в глаза и оставляют там гусениц. Вестники раковых опухолей. Твари.

18) Пошлость

Я - человек в эмоциональном отношении ригидный. Однако, одно способно вызвать у меня ненависть - это пошлость. Как я боготворю ложь, так я презираю пошлость. Я бы вырывала глаза самовлюбленным нарциссам. Маленькие люди, очень довольные собой. Они смеют указывать мне, как на них реагировать. Я смеюсь. Неужели этот славный город и жестокий мир не могут размазать по стенке колобков, захвативших себе так много моего личного пространства? Я делаю это сама. Им даже не нужен яд - они лопаются от одного тычка в пупок, были бы ногти подлиннее. Пузыри, они хотят уподобить себе и все остальное. Мыльная опера. Я объявляю войну пошлости, сковывающей взгляды и умаляющей мечты. Я буду критиковать колобков и их куриных жен, пока они не сдуются, явив собой использованную резину.

19) Апофатика

Я скептик и циник. Я отрицаю все. Таким образом, я как бы тыкаю иглой в разные вещи, проверяя, не скрывается ли за ней колобок. Я бы и Бога проверила на вшивость, если бы нашла Его. А пока мне удается найти лишь то, чем Он не является. Мое ничтожество, мое сумасшествие и тотальный уход в себя служат единственной цели - удостовериться в том, что я еще жива. Пока я унижаюсь, вываливая на себя мусор из корзины, ползая на брюхе, будто гюрза, перед теми, кто сильнее меня, я чувствую, что во мне еще течет фиолетовая жидкость. Она омывает мозг, внутри которого, как в улье, роятся химеры и мысли. И все хорошо в моем царстве, окруженном крепостным валом кожного покрова. Отрицаю - значит, признаю.

20) Утопия

А в один ненастный день я умру. Пусть это обязательно будет дождливый день, когда все уйдут на прогулку, а я останусь, сославшись на насморк. Ноябрь должен будет рыдать по любимейшей дочери. И я отправлюсь в место, которого нет. Самый подходящий вариант для человека, который никогда не существовал. Больно, мучительно больно осознавать, что я была лишь чьим-то лирическим героем. Я прощаю ему все опечатки. Он вывел главное, поскольку я не могу выразить это словами. И я знаю, почему он заставляет меня умереть. Я почти завершена. Дописанные герои умирают, оставаясь в мраморной стеле , посвященной совершенству формы и содержания. Разве может бояться смерти девушка, которая возникла из чьей-то головы, как Афина Паллада. Благодарить его или проклинать? Опять же неважно. До последней точки еще далеко. Мне остается надеяться, что он сможет извлечь максимум выгоды из жертвы ферзя. Я сама его этому научила. Теперь, когда я произнесла монолог, мне стало легче. Какое оно, место которого нет? Мечта? Утопия? Статика пожелтевших страниц? Я стану русалкой.

[700x680]