На одном из ресурсов участвовала в обсуждении творчества Норштейна, один из пользователей высказался в том смысле, что это и не творчество вовсе, и надо, мол, вкус лечить...
"Сказка сказок"...не знаю, может беда у меня со вкусом...лечить надо срочно.
Только за без малого полчаса просмотра я успеваю почувствовать забытый вкус антоновских яблок. Откусываешь кусок, а сок течет по губам и на морозце здорово холодит...Яблоневый сад, гордость деда, медленно засыпает снег, на самой верхушке единственного во всей деревне пипин-шафрана еще висят до нереальности красивые яблочки. Карминно-красные с одного бока, а с другого темноватые в зелень. Позже, когда ударят серьезные морозы бабушка принесет их в дом (как только достала?), положит в синее эмалированное блюдце и поставит на печь оттаивать...ну как дотерпеть? Вот и пытаешься откусить кусочек ещё мерзлой мякоти, аж зубы сводит, и вкус не чувствуется. Зато потом...вкуснотища!
А в печке пламя гудит, гудит...потрескивает что-то...сидишь и смотришь в поддувало, искры падают...иногда и уголек покрупнее вывалится. Сначала яркий, потом темнеет, умирает.
Рядом с печью в бутыли керосин и щепа "на разжижку" в корзинке. Соблазнительно...но бабуля строго настрого запретила баловаться. Терпишь.
Управив дела, скотины-то полный двор, она подсаживается к тебе и предлагает испечь в поддувале картошку. Это, конечно, не совсем то, что в углях, или в картофельной ботве, которую на "городах" вы осенью жгли с дедом, но тоже вкусно, с дымком. Потом, изрядно запачкавшись, вы трескаете этот деревенский деликатес прямо там, у печки, посыпая крупной серой солью и запивая молоком, которое бабушка наливает из махотки...Очень не хочется уходить из этого маленького рая, освященного огнем русской печи, но дед строг, его, вы это сами видели, даже папа боится, хотя и не признается, говорит, что просто уважает. Боится, точно. А сам в два раза выше и уж точно сильнее. Но папа далеко, на Севере, строят с мамой какой-то непонятный "газопровод"... А у бабули с дедом никакого газа-то и нет. Зато есть печь, керосинка и даже примус.
А еще перина, настоящая пуховая. Большая и душная. В неё проваливаешься так, что никакого одеяла не нужно...Спать...Засыпаешь вот под это самое "придет серенький волчок"...и кусток именно "ракитЫвАй" ...
А утром, когда за окном еще темным-темнехонько, в доме пахнет каравайчиками. Бабуля встала рано, а может и не ложилась вовсе, и сноровисто оборачивается у плиты. Быстро быстро по домотканому половику, стараясь не оступиться босой ногой на холодный пол, бежишь на судник ( что-то типа кухни) к бабушке, обжигаясь проглатываешь один... два...три...да кто их считает -"кушай, дитятко, кушай"...ну ладно, четыре каравайца. Убеждаешься, что в корчаге еще много блинного теста, а значит блинов хватит всем, плетешься обратно, досыпать.
Просыпаешься позже всех в доме. Даже старенькая баба Настя, мама деда, поднялась, угощается блинками. Невестку не хвалит за мастерство, нечего баловать. Ей под 90 уже, но в доме хозяйка она.
Впереди целый день. Новый. Интересный. Единственный. Ведь в детстве так призрачны границы между прожитым "вчера", мало ценимым "сегодня" и совсем непонятным...никак не наступающим "завтра"...
Дальше совсем уже грустно. Все они, и бабуля- человек добрейшей широчайшей души, и дед, который войну прошел, но из неё не вышел...не отпустила его проклятая, и прабабка, обещавшая подарить на свадьбу, когда вырасту, малиновое платье цвета заката...все они рядом. Вот подойдешь к дому, продать- то рука не поднимается, и чувствуешь...все здесь. А не на самом высоком бугре в деревне, у креста, издавна именуемом Терехиным...
Да! И Волчок у меня свой есть...в памяти. Собака, которую притащила с соседней улицы от тети Ксени. Притащила в авоське, у него в ячейки лапы провалились, неудобно было и тяжело. Толстый смешной щен вырос в знатного по статям кобеля, гордо носившего имя Спартак. Мы оставили его соседке, когда покинули дом после смерти деда. Он еще около года выл...тосковал.
А вы говорите вкус...лечить...