Родившись в аристократической семье в Керале, свой талант Варма оттачивал при дворе махараджи Траванкора. Ключевым моментом стала встреча с голландским художником Теодором Йенсоном, у которого Варма перенял основы европейской живописи, просто наблюдая за его работой.
Его уникальный стиль, который искусствовед Рупика Чаула в своей книге называет результатом «сознательного отбора тем, жанров и средств», сочетал западные техники (игру света и тени, реализм) с индийскими образами. Как отмечает критик Кишор Сингх:
«Это художник, который взял индийскую мифологию и историю, и дал им плоть и кровь, одежду, украшения и архитектуру и создал героические истории, где женщины занимали центральное место. Большинство индийцев узнают мифологических персонажей и божества по его работам и молятся на репродукции его картин с изображением богов и богинь. У такого индийского искусства не было прецедента».
Критик искусства Рупика Чаула в своей книге «Раджа Рави Варма: "Художник колониальной Индии" пишет:
«Он прошел процесс сознательного отбора тем, жанров и средств в картинах, которые хотел создать — монументальных исторических полотнах богов и героев и портретах богатых и могущественных. Он позволял западным влияниям преобладать тогда и там, где это было ему удобно, и от которых, как он знал, мог извлечь максимальную выгоду».
Именно Варма создал тот антропоморфный образ богов, который тиражируется в миллионах индийских домов по сей день.
Как художник он изменил индийское видение богов и богинь, превратив их сверхъестественные образы в человеческие, с вниманием к мельчайшим деталям, от тканей, причесок и украшений до артефактов и мебели. Его стиль использовал текстуры, свет и тени, чтобы помочь передать настроение. В Индии известна поговорка, что на его картинах почти слышен шелест шелковых сари.
Его любимыми темами творчества были женщины в традиционной одежде, возлежащие на кровати или погруженные в раздумья.
«Его специализацией был реализм в его расцвете — каждый костюм и украшение выглядят так же [как] оригинал. Жемчуг, бриллианты, храмовые украшения — все было из той эпохи. Мебель, интерьеры зданий, утварь — все было доступно в то время, когда он писал свои картины»,
— говорит художник Биндхи Раджагопал.
«Если вы посмотрите на его картины с богинями, такими как Сарасвати, они одеты в современные сари и блузки с высоким воротником и длинными рукавами, что является викторианским влиянием, хотя он вырос среди женщин в своей родной Керале, которые ходили topless в традиционном мунду [аналог саронга]»,
— говорит писатель Ману Пиллаи, автор книги «Ложные союзники: индийские махараджи в эпоху Рави Вармы».
Переломным моментом в его карьере стало открытие в 1894 году собственной литографической печатной мастерской.Она производила массовые и доступные олеографии (репродукции) его картин, что позволило искусству выйти за пределы дворцовых залов. Это демократизировало искусство, позволив людям всех каст иметь дома религиозные образы.
Его наследие огромно: он повлиял на индийское кино, литературу, моду и даже комиксы. Его работы продолжают продаваться на аукционах за миллионы долларов, а в 2010-х годах были оцифрованы и проданы как NFT, что подчеркивает его актуальность для новых поколений.
Сегодня его картины и репродукции находятся во дворцах Бароды, Тривандрума и Майсура, а также у частных владельцев и в музеях. Поскольку в 1979 году они были классифицированы как «национальное достояние», их нельзя вывозить из страны или продавать за границу.
Однако его искусство не всеми воспринималось однозначно. Его смелые для своего времени изображения чувственных женщин в полупрозрачных одеждах вызывали споры. Некоторые критики, как искусствовед Ратан Паримоо, обвиняли его в том, что он положил начало «вульгарности» в массовом искусстве.
После обретения Индией независимости его работы на время были отвергнуты как «календарный китч» и наследие колониальной эпохи. Многие усматривали в его стиле чрезмерную уступку западным канонам. Однако, как справедливо отмечает писатель Ману Пиллаи:
«Он мог бы рисовать белых людей в садах, но выбрал индийские сюжеты… что навсегда изменило религиозную иконографию».
Несмотря на все противоречия, невозможно отрицать масштаб влияния Раджи Рави Вармы. Как заключает Ману Пиллаи:
«Он был смелым, харизматичным человеком, который создавал, творил и имел свое видение будущего искусства, служащего более высокой цели».
