Династия Орбели известна, в первую очередь, тремя братьями-учёными: Рубеном, Левоном и Иосифом Орбели. Каждый из троих прославился в своей области: старший стал основоположником отечественной подводной археологии, средний — знаменитым физиологом, младший — востоковедом и директором Эрмитажа. Были и другие, менее известные талантливые люди из династии Орбели: врачи, меценаты и архиереи

Княжна Варвара Аргутинская-Долгорукова, Абгар Иосифович Орбели и их сыновья Левон, Иосиф и Рубен. Фото из открытых источников

В XIX веке Тифлис был культурным центром Закавказья: его называли Кавказским Парижем. Именно в Тифлисе провели свое детство три знаменитых брата: Рубен, Левон и Иосиф Орбели, которые позже стали важными деятелями науки и культуры, каждый ― в своей области. В 2012 году о братьях сняли  документальный фильм «Код Орбели».

Старшее поколение

Мы начнем разговор не с братьев: поговорим о старшем поколении. Не даром Орбели называют династией ученых и деятелей культуры. Родители знаменитых братьев: отец, Абгар Иосифович Орбели, и мать ― Варвара Моисеевна Аргутинская-Долгорукова, происходили из старинных княжеских родов Тифлисских армян.

Дед братьев по отцовской линии — Иосиф Иоакимович Орбели — был протоиереем в Тифлисе. Он преподавал в разных школах и училищах армянский и русский языки и Закон Божий. В 1843 году он открыл трехклассную школу-пансион, просуществовавшую до 1860 года. Иосиф Иоакимович организовал сбор пожертвований на строительство нового армянского храма. Он также писал труды по истории армянской церкви на грабаре (древнеармянском языке). Он всю жизнь был любим и уважаем за благородство и щедрость.

Иосиф Иоакимович Орбели. Фото: memoclub.ru

Дядя братьев, доктор медицины Давид Иосифович Орбели, был известным в Тифлисе врачом-психиатром и невропатологом. Он написал несколько важных работ по психологии, участвовал в съездах естествоиспытателей.

Абгар Иосифович, отец братьев, был юристом, обучался в Петербургском университете, а мать — Варвара Моисеевна — была очень инициативной и энергичной, занималась благотворительностью в детских приютах Тифлиса и давала уроки на фортепьяно.

Предок Варвары Моисеевны, Иосиф Аргутинский-Долгорукий, был католикосом всех армян (к сожалению, всего лишь год: в 1800 году его избрали, а в 1801 году он умер). Он многое сделал для улучшения российско-кавказских отношений. В 1792 году он основал город Григориополь, куда переселились многие армяне и другие христиане из Молдавии, Валахии и Бессарабии. Иосиф происходил из армянского княжеского рода Аргутян. Аргутинский — русифицированная версия этой фамилии, а Долгорукий — перевод прозвища персидского царя Артаксеркса I.

В роду Аргутинских-Долгоруковых было еще много замечательных личностей. Мы упомянем Владимира Николаевича — дипломата, искусствоведа, мецената и коллекционера. Он учился в Петербургском университете и в Кембридже. Способствовал открытию «Русских сезонов» Дягилева, дружил с участниками «Мира искусства», был хранителем отдела гравюры и рисунка Эрмитажа. В 1918 году он передал значительную часть своей коллекции Русскому музею и Эрмитажу, а в 1921 году эмигрировал во Францию.

Б. М. Кустодиев. Портрет князя В. Н. Аргутинского-Долгорукова, 1910. Фото: kustodiev-art.ru

Рубен Орбели ― основоположник отечественной подводной археологии

Рубен Орбели родился в 1880 году в Нахичевани, а детство провел в Тифлисе ― там он закончил гимназию. Высшее образование он поехал получать в Петербургский университет, на юридический факультет: в этом он пошел по стопам отца-юриста. Рубен Абгарович также учился в Йенском университете в Германии.

Он был, как и его братья, «человеком эпохи Возрождения». Знал 12 языков, служил в Сенате, занимался юриспруденцией и правоведением, был одним из организаторов Тамбовского университета, где потом читал курсы не только по юриспруденции, но и по философии, этике.

Однако свое главное призвание Рубен Абгарович нашел только к 50 годам. В 1934 году его пригласили работать научным консультантом в Экспедицию подводных работ особого назначения. С тех пор и до конца жизни он занимался гидроархеологией (этот термин ввел в обиход он сам). В 1936 году он написал статью «Леонардо да-Винчи и его работы по изысканию способов подводного плавания и спусков», для которой лично расшифровал и перевел отрывки из трудов да-Винчи, касающиеся подводного плавания, с факсимильного издания рукописи.

В 1937 он возглавил собственную Черноморскую водолазную экспедицию: с ним отправилась команда учеников и водолазов.

Рубен Абгарович Орбели за работой. Фото: mozgokratia.ru

«Служение духовным ценностям — а наука относится к числу высших выражений духовного развития народа — культивировалось в роду Орбели, который берет начало в XII в. Эта традиция в семье Орбели передавалась из поколения в поколение»

Абгар Иосифович Орбели и Варвара Моисеевна Аргутинская-Долгорукая с сыновьями. Слева направо — Иосиф, Леон и Рубен. Фото 1908 года ǁ wikimedia.org

Историк, подводный археолог Вячеслав Таскаев в своей работе «Античная подводная археология северного Причерноморья» (2009) обращается к тому вкладу, который внес Рубен Абгарович Орбели в становление отечественной подводной археологии: «Заслуга профессора Р.А. Орбели состоит в том, что он не стал механически переносить методы и приемы, применявшиеся в водолазном деле, в подводную археологию, а разработал практически заново теоретические основы этой отрасли исторической науки, определив на многие десятилетия перспективы ее развития, которые не утратили своей актуальности и в настоящее время. Именно благодаря этому профессор Р.А. Орбели по праву считается в России родоначальником подводной археологии как самостоятельного научного направления, а его книга „Гидроархеология: Подводные исторические изыскания близ древних греческих городов на Черноморском побережье“ стала первым учебным пособием для многих поколений подводных археологов в нашей стране».

Рубен Орбели ǁ wikimedia.org

В 1934 году по рекомендации академика Алексея Николаевича Крылова Рубен Абгарович был приглашен на работу в ЭПРОН (Экспедиция подводных работ особого назначения), где занимал должности научного консультанта, члена научно-технического совета и историографа. С этого момента Орбели занимался изучением подводных археологических памятников, по его инициативе и под его непосредственным руководством в 1937–1939 годах ЭПРОН организует ряд гидроархеологических экспедиций на Черное море и другие водные бассейны страны.

Рубен Орбели обосновал целесообразность совместной работы подводных археологов с профессиональными водолазами в деле изучения памятников истории и материальной культуры. Он стал инициатором Приказа № 100 от 5 августа 1937 года, изданного за подписью начальника ЭПРОНа Фотия Ивановича Крылова, который гласил: «Придавая исключительное значение производству научно-исследовательских работ с целью изучения находок под водой и в грунте, относящихся к древностям, а также произошедших в береговой полосе изменений, приступить к обследовательским работам близ Керчи, Феодосии, Херсонеса и Ольвии в течение августа – сентября текущего года. Для выполнения водолазных работ начальнику Военно-морского техникума выделить необходимое количество учеников, водолазов и соответствующие средства, а также ответственное лицо для руководства водолазными работами. Общее руководство указанными исследовательскими работами возлагаю на профессора Р.А. Орбели».

Водолазная организация, как отмечал Рубен Орбели, «впервые в мире становится под знамя науки, переходит к систематическим раскопкам под водой, приступает к охране памятников древности, сама делается силой, способствующей развитию исторических знаний. Водолаз в условиях советской действительности получает возможность, при наличии интереса, перерасти в историка. Рождается новая отрасль исторической науки — подводная археология или гидроархеология».

Рубен Орбели в экспедиции с водолазами ǁ mozgokratia.ru

Орбели считал необходимым наладить подготовку профессиональных подводных археологов, способных самостоятельно «ориентироваться под водой в исторической обстановке и умеющих сочетать задачи хозяйственного подъема древностей с научной целью».

Было определено профессором и много других задач, которые предстояло разрешить в ближайшие десятилетия с использованием водолазных, судоподъемных и аварийно-спасательных организаций: составление гидроархеологической карты, организация постоянного контроля за состоянием памятников, создание на государственном уровне соответствующего института подводной археологии, открытие музея подводных изысканий.

В 1937 году Рубеном Орбели была организована первая подводная археологическая экспедиция, поставившая своей целью произвести поиск и изучение портовых сооружений и древней гавани возле Херсонеса Таврического. В 1939 году первым объектом, к изучению которого приступила гидроархеологическая экспедиция, стала Феодосийская бухта. Найденные на дне, в районе городского порта, напротив древней крепостной стены, остатки каменной гряды стали доказательством существования припортового сооружения в виде мола во II–I веках до н.э.

Разработанная Орбели долгосрочная программа подводных археологических исследований в СССР предполагала построение системы подводных изысканий на Черном море. Археологическому исследованию подлежали участки черноморского побережья возле мыса Тарханкут, Керчи, Фанагории, Феодосии и Коктебеля.

Не стало Рубена Абгаровича Орбели в 1943 году. Профессора похоронили на Армянском кладбище в Москве.

Начавшаяся Великая Отечественная война и смерть Рубена Абгаровича на долгие время приостановили исследования в области подводной археологии. Новый этап в ее развитии наступил в середине 1950-х годов.

Источники:

1. Григорьян Н.А. Научная династия Орбели : рецензия / Н.А. Григорьян. — Москва : Наука, 2002.

2. Таскаев В. Античная подводная археология северного Причерноморья / В.Н. Таскаев. — Москва, 2009.

Рипсиме Галстян

Левон Орбели ― один из основоположников эволюционной физиологии

Левон Абгарович Орбели. Фото: wikipedia.org

Левон Орбели родился в 1882 году ― он на два года младше Рубена. Как и брат, он закончил 3-ю Тифлисскую гимназию. В 1899 году он поступил в Военно-медицинскую академию (ВМА) в Петербурге. Там, на 1-м курсе, он впервые попал на лекцию великого ученого-физиолога Ивана Петровича Павлова. Это определило всю его дальнейшую жизнь.

Лично Левон познакомился с Павловым, когда был на 2-м курсе, и быстро включился в научную работу под его руководством. Параллельно после выпуска работая врачом, он в течение 13 лет (с 1907 по 1920 годы) работал помощником Павлова в Институте экспериментальной медицины (ИЭМ). Он стажировался в Германии, Англии и Италии и все больше увлекался теорией эволюции и эволюционным подходом к биологии и медицине, в том числе ― к физиологии.

Вот, как интересно Левон Абгарович вспоминал своего учителя:

Это был человек, который весь был монолитен, человек, который был силен и сознавал свою силу и умел этой силой пользоваться в интересах дела.

Из книги Н.А. Григорьян «Научная династия Орбели»

В 1925 году Левон Абгарович сменил учителя на посту начальника кафедры физиологии ВМА, где проработал до 1950 года. Он занимался самыми вещами внутри физиологии: изучал физиологию ЖКТ, почек, вегетативной нервной системы (в первую очередь ― нервов сердца).

Он был управляющим нескольких институтов, действительным членом Академии Наук Армянской ССР (в первом составе). В 1944 году ему присвоили высшее для военных медиков звание ― генерал-полковника. Высокое военное положение и огромная ответственность за множество людей не помешала Левону Абгаровичу в 1942 году написать письмо Сталину о том, что один из сотрудников ВМА, Захар Ильич Розенблюм, был задержан и отправлен в лагеря несправедливо. Интересно, что так же писал Сталину и младший брат Левона, Иосиф — они оба были смелыми и благородными людьми.

Однако и самого Левона Абгаровича не обошло советское подавление свободомыслия. В 1948 году произошел «разгром генетики» ― академик Лысенко выступил против классической менделевской генетики, она была объявлена буржуазной наукой. Левон Абгарович, как ученый и последователь Павлова, никак не мог согласиться свернуть на антинаучный курс. Он не стал увольнять сотрудников-генетиков, и даже наоборот, принял в штат генетика Михаила Лобашева. Это стало последней каплей: ко всему прочему, Левон Абгарович не состоял в партии.

В 1950 году его «освободили» от всех руководящих должностей. За ним осталось только управление физиологической лабораторией Естественнонаучного института им. П. Ф. Лесгафта. И все-таки такого академика и ученого не могли совсем прогнать из науки: в том же 1950 году по решению АН ему была выделена небольшая исследовательская группа для индивидуальной работы. В 1956 году эта группа выросла в Институт эволюционной физиологии АН СССР им. И. М. Сеченова, который существует до сих пор.

Иосиф Орбели ― археолог и востоковед

Иосиф Орбели. Фото из открытых источников

В 1887 году, через 5 лет после Левона, родился младший сын в семье Орбели ― Иосиф. Он, как и его братья, закончил 3-ю Тифлисскую гимназию. В 9 лет он уже знал пять языков: русский, армянский, грузинский, латынь и древнегреческий. Параллельно с учебой в гимназии он прошел весь курс реального училища: освоил типографский набор текстов, столярное дело, работу с камнем.

Орбели Иосиф Абгарович. Фото: собрание Дома-музея братьев Орбели→

Иосиф Орбели поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета и параллельно с этим на факультет восточных языков. После окончания учебы он продолжил работать на кафедре грузинской и армянской литературы. Начиная со студенческих лет и почти до конца Первой Мировой Иосиф ездил вместе со знаменитым ученым Николаем Марром на раскопки древнего армянского города Ани. Рассказывают, что он был человеком «старой школы» и всегда стремился выглядеть достойно: даже на раскопках ходил в глаженых белых брюках (о том, удавалось ли Иосифу Абгаровичу копать в этих самых брюках, история умалчивает). Он также занимался раскопками на берегу озера Ван — там обнаружили памятники цивилизации Урарту.

В средине войны русские войска стали отступать на Кавказском фронте, и следом за ними турецкие войска вошли на армянскую территорию. В 1918 году они уничтожили многие из откопанных в Ани ценнейших археологических находок. Многие экспонаты ученым все-таки удалось спасти: сейчас они находятся в Национальном историческом музее Армении и других собраниях. После 1918 года Иосиф Абгарович так и не вернулся к археологии в полной мере, но всю оставшуюся жизнь так или иначе защищал культурное наследие человечества.

В 1920 году его пригласили стать хранителем отдела мусульманского средневековья в Эрмитаже. Под руководством Иосифа Абгаровича через несколько лет этот отдел превратился в целое большое отделение Востока. Вместе с работой в музее он вскоре стал заведующим кафедрой материальной культуры Востока в уже на тот момент Ленинградском, а не Петербургском университете.

Участники экспедиции Н. Я. Марра в Ани, 1912 год. Иосиф Абгарович третий слева, Николай Яковлевич — посередине. Фото: imyerevan.com

Продажа картин из коллекции Эрмитажа

В 1929–1934 годах происходила печально известная распродажа экспонатов их коллекции Эрмитажа, проводившаяся правительством СССР. Для этого была создана специальная контора Внешторга «Антиквариат»: само название объединяло картины великих художников со старинными «бабушкиными» безделушками типа сервизов или мебели, а ведь они тоже обладают безусловной ценностью. Деньги от продажи картин, некоторые из которых принадлежали музею еще с Екатерининских времен, шли на индустриализацию страны. В годы «пятилеток» советское правительство готово было жертвовать всем ради развития производства: не только культурными ценностями (а их вывезли более 6 тонн — отмеряли по весу: «три рубля за килограмм Рембрандта»), но и жизнями людей (в 1932–1933 годах на территории СССР разразился голод, вызванный в первую очередь огромным экспортом зерна). У граждан повсеместно отбирали имущество под предлогом борьбы со спекулянтами.

За время работы конторы «Антиквариат» было продано 2880 картин из коллекции Эрмитажа, из которых около 50 были шедеврами мирового значения: Боттичелли, да-Винчи, Ван Эйк, Тициан, Рембрандт, Рафаэль. Частично распродали коллекцию фламандской и нидерландской живописи Петра Семенова-Тян-Шанского, а также византийские эмали, художественное серебро, нумизматические коллекции. Все это уходило практически за бесценок. Деятельность «Антиквариата», почти никак не помогая материальному положению государства, лишила советские музеи множества ценнейших произведений.

Однако Эрмитаж мог лишиться гораздо большего количества картин, если бы не Иосиф Орбели, на тот момент еще директор отделения Востока, а не всего музея. В 1932 году от «Антиквариата» пришло новое предписание: на этот раз, требовали выдать Сасанидское серебро. Тогда Иосиф Абгарович написал письмо Сталину: понятно, насколько невероятно рискованным было такое действие. Вот каким был текст письма:

Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович,

полностью посвятив 12 лет моей 24-летней научной деятельности делу создания Сектора Востока Эрмитажа, собиранию коллекций и подготовке экспозиции и лишь полтора года тому назад достигнув возможности развернуть начальные участки 24 зала выставки и отказавшись от всех других направлений научной работы для полного сосредоточения сил и внимания на Эрмитаже, я в настоящее время оказался в крайне критическом положении. Деятельность «Антиквариата» и до сих пор тяжело отражавшаяся на Эрмитаже вообще, за последние годы приняла особенно угрожающие Эрмитажу формы, а в настоящее время заявками «Антиквариата» ставится под угрозу и Сектор Востока, притом в форме, которая неминуемо должна будет привести к полному крушению нашего дела.

Поэтому я очень прошу Вас дать мне возможность лично ознакомить Вас в самой краткой форме с результатами работы, выполненной мною с моими товарищами по Сектору, и с теми перспективами, которые перед нами открываются.

Сознание важности выполняемого нами дела и опасение видеть разрушенной работу многих лет побуждают меня убедительно просить Вас об этой беседе.

Москва, Кремль

Товарищу Иосифу Виссарионовичу Сталину, 1932 г.

Беседы, которую предлагал Иосиф Абгарович, не потребовалось. Сталин дал удовлетворительный ответ:

Уважаемый товарищ Орбели!

Письмо Ваше от 25.X получил. Проверка показала, что заявка «Антиквариата» не обоснована. В связи с этим соответствующая инстанция обязала Наркомвнешторг и его экспортные органы не трогать Сектор Востока Эрмитажа.

Думаю, что можно считать вопрос исчерпанным.

С глубоким уважением И. Сталин.

Благодаря такому невероятному риску, Иосиф Абгарович спас коллекцию Эрмитажа от дальнейшего разграбления. Причем помог он не только отделу Востока: многие картины европейских художников удалось с помощью разнообразных ухищрений записать как связанные с Востоком, и этим уберечь от продажи. Не обошлась эта история и без баек: одна из них гласит, что в 1932 году Иосиф Абгарович спрятал «Мадонну Литта» Леонардо да-Винчи под полой своего пальто, когда в музей пришли очередные «эксперты» из Внешторга. Правда это или ложь, мы не знаем, но эта картина до сих пор находится в Эрмитаже.

Леонардо да-Винчи. Мадонна Литта

В 1934 году Иосиф Абгарович стал директором музея Эрмитаж. В 1935 его избрали действительным членом Академии наук СССР. Еще одна легенда гласит, что во времена своего директорства Иосиф Абгарович лично спас от репрессий дворян Эрмитажа. Говорят, что когда к нему в 1935 году пришли из НКВД и приказали составить список сотрудников дворянского происхождения, он составил список, но первым в нем записал себя — армянского князя. С тех пор сотрудников Эрмитажа оставили в покое. Мы снова не можем сказать, насколько правдива эта история, но она однозначно указывает на одно: Иосиф Абгарович был удивительно смелым и сильным человеком, — таким его и запомнили.

Эрмитаж во время Блокады

В 1941 году, сразу после нападения Гитлера на Советский Союз, началась эвакуация коллекции Эрмитажа из Петербурга. Сотрудники музея работали день и ночь, им помогали военные. Все предметы заворачивали в папиросную бумагу, картины для удобства перевозки наматывали на валы и перевозили в свернутом виде. Только три: ту самую «Мадонну Литта» и «Мадонну Бенуа» Леонардо, и «Мадонну Конестабиле» Рафаэля упаковали вместе с рамами. Два эшелона успели собрать и вывезти из города ― около миллиона экспонатов. А третий не успели, потому что 8 сентября 1941 года кольцо блокады сомкнулось.

Иосиф Абгарович остался в Ленинграде. Под музеем, в дворцовых подвалах, оборудовали бомбоубежище: туда спустили все оставшиеся экспонаты, там же жили работники музея и разные деятели культуры и искусства — около 2 тысяч человек. Сотрудники организовали защиту не только коллекции, но и здания Эрмитажа. Была собрана пожарная команда: они «ловили» зажигательные бомбы, тушили пожары. На стенах залов Эрмитажа висели пустые рамы.

Пустые рамы на стенах залов Эрмитажа во время Блокады. Фото: russian7.ru

И все равно, жизнь продолжалась: в музее устраивали искусствоведческие лекции, маленькие исторические выставки. Во многом это происходило благодаря Иосифу Абгаровичу: он, например, настоял на том, что необходимо отметить 500-летие узбекского поэта Навои. В самое тяжелое время он сохранял присутствие духа и поддерживал его в других. После снятия блокады, в 1943 году он ненадолго уехал из Ленинграда в Армению. На его отъезде настаивали в том числе врачи. Его приняли в первый состав только что собранной Академии Наук Армянской ССР. Однако очень скоро, уже в 1944, Иосиф Абгарович вернулся в Ленинград: помогать восстанавливать пригородные дворцы Ленинграда в составе Чрезвычайной комиссии.

Иосиф Орбели в залах Эрмитажа после реэвакуации, 1945 год. Фото: diletant.media

Война закончилась: Ленинград выстоял, Эрмитаж выстоял. В 1946 году Иосиф Абгарович отправился в Нюрнберг, где выступил обвинителем на процессе над военными преступниками нацистской Германии. В своей речи он говорил о том, что нацисты прицельно бомбили здание музея с целью уничтожения культурных ценностей. Вот фрагмент из стенограммы слушания. Адвокат задает вопрос:

Достаточно ли велики познания свидетеля в артиллерии, чтобы он мог судить о преднамеренности этих обстрелов?

Иосиф Абгарович отвечает ему:

Я никогда не был артиллеристом. Но в Эрмитаж попало тридцать снарядов, а в расположенный рядом мост всего один, и я могу с уверенностью судить о том, куда целил фашизм. В этих пределах я артиллерист.

Под руководством Иосифа Абгаровича проводили восстановление музея.

Музей был делом его жизни, и точно так же, как и брата Левона, его этого дела лишили: в 1951 году его уволили с поста. По всей видимости, дело снова было в беспартийности, а еще в том, что правительство СССР осуждало труды Марра, с которым Иосиф Абгарович так долго работал в юности. Говорят, ему сообщили об увольнении прямо на улице. С тех пор он не появлялся в Эрмитаже.

И тем не менее, он, как и Левон Абгарович, смог продолжить заниматься любимой наукой: работал сначала в Институте языкознания СССР, а в 1955 стал деканом факультета Востока ЛГУ. В 1956 ― заведующим Ленинградским отделением Института востоковедения Академии наук СССР. Умер Иосиф Абгарович в 1961 году.

В 50-е годы братья Левон и Иосиф Орбели любили собираться на даче в Комарово. Говорят даже, что любопытные люди приходили посмотреть на легендарных братьев.

Левон и Иосиф Орбели на даче в Комарово. Фото: memoclub.ru

Источники:

1. Григорьян Н.А. Научная династия Орбели: рецензия/ Н.А. Григорьян. — Москва : Наука, 2002.

2. Варшавский С., Рест Б. Подвиг Эрмитажа. — Санкт-Петербург, 1995.

3. Тункина И. В. Иосиф Абгарович Орбели (1887—1961) Санкт-Петербург, 2022.

4. memoclub.ru

armmuseum.ru