Почему литература и медицина — родственные дисциплины? Зачем писатели делают «убийцей» самого милого и симпатичного персонажа? Кто пишет весёлые книги о квантовой физике? И почему читать авторов, которые «просто о сложном», тяжелее, чем тех, кто намеренно усложняет текст? Ответы — в новом книжном дайджесте «Журнала ЖЖ».
Литература и медицина — родственные дисциплины. Обе — о травмах, и о близости смерти. И цель у обеих (во всяком случае, в их изначальных состояниях) уменьшить количество боли.
Герои книг получают ранения, болеют, рожают детей и делают аборты, впадают в кому и в безумие, теряют конечности и память. Любая травма/ болезнь — это всегда объект пристального внимания не только врача, но и писателя.
И все же цели у них разные: врач ищет причину болезни и способы устранения; писатель же раны не лечит, часто как раз наоборот — наносит; и заставляет читателя переживать их. И это тоже хорошо. Своего рода вакцинация. Вот, например, в детстве нам вводили в кровь малые дозы вируса гриппа, чтобы организм мог выработать иммунитет и побороть болезнь в случае эпидемии. Примерно то же самое делает с нами большая литература — она дает нам иммунитет. К глупости, к подлости. К равнодушию.
Абрахам Вергезе, доктор медицины, профессор Стэндфордского Университета, выросший в Эфиопии. Он вовсе не пытается идеализировать образ врача, как раз наоборот, — методично, глава за главой, стряхивает романтическую пыль с белых халатов своих персонажей.
Лечение людей — процесс утомительный, нервный и местами безумно скучный. Всем хочется спасать жизни, но...
Вергезе как бы впускает нас в операционную — смотри, читатель, вот артериовенозные фистулы, вот пролапс митрального клапана, фиброма печени, заворот кишок и геморроидальные узлы, и вот с этим я имею дело каждый день. Это в телевизоре жизнь доктора похожа на остросюжетный детективный сериал — меткие диагнозы, озарения за секунду до смерти пациента и крики «мы его теряем! Где дефибриллятор?» На самом деле главное в работе врача (как и в работе писателя) — полюбить свою рутину.
И в этом смысле «Рассечение Стоуна» — самое настоящее признание в любви к профессии.
Всегда сложнее читать не тех авторов, что пишут намеренно усложненным синтаксисом, но пишущих просто о сложном. Модиано из второй категории. Его роман на первый взгляд кажется простым, но это лишь на поверхности, ибо мы помним — чаще всего при первом чтении следишь за сюжетом, чем за мелочами. Модиано же именно мастер мелочей. И из них складывается цельное мастерски прорисованное творение.
Основная тематика произведения — материя и память (индивидуальная, коллективная, историческая), взаимоотношение «Я» и «Другого», поиск идентичности.
Некто, предположительно Ги Ролан, не ощущает настоящего, и уж тем более не может думать о будущем, ибо не помнит своего прошлого. Ведь чаще всего именно в последнем есть ключи к текущему существованию, и именно оно является связующей ниточкой к еще предстоящему. Главный герой пытается найти своё утерянное «Я», все больше и больше погружаясь в события прошлого. Восстанавливая фрагмент за фрагментом, он упирается в переход франко-швейцарской границы во времена оккупации и психологическую травму, которая наградила его амнезией. Символично, что ключевые события происходят на фоне снега, ведь именно он может соответствовать состоянию обновления, чистому листу:
«По-прежнему валил снег. Я продолжал идти, тщетно пытаясь отыскать хоть какие-нибудь ориентиры. Я шел очень долго. Потом лег на снег. Вокруг меня все было белым-бело.»
Остаются две связующих нити, два ключа — друг Фредди Говард де Люц, скрывшийся на Бора-Бора, и Улица Темных Лавок в Риме, где предположительно жил герой Ролан, теперь уже и Макэвой и Стерн.
Суть «Ужина» Германа Коха проста — ужин в ресторане, за которым постепенно раскрываются семейные тайны, все заканчивается трагедией и неожиданной реакцией на нее главного героя. Для меня реакция главного героя и была самым интересным во всей книге. Стоило прочесть 320 стр., чтобы в конце подумать — в самом деле? Так что, может быть, Герман Кох и не смог написать захватывающий триллер, но задеть за живое смог. Вообще, я такое люблю — когда главным злодеем оказывается сам главный герой. Пока читаешь книгу, так привязываешься к нему, начинаешь безоговорочно верить, и открыто симпатизировать, что не воспользоваться этим фактором хорошему писателю просто нельзя. Это всегда удивляет, когда самый близкий тебе человек во всей книге, оказывается не таким уж хорошим, как казалось, когда твой кредит доверия не оправдан. Жаль, но такие книги мне попадаются редко. Хотя, может это и хорошо, ведь именно поэтому данный прием каждый раз оказывается неожиданностью.
А еще мне понравилось чувство юмора писателя. Неуловимая ирония, легкая и ненавязчивая.
И уж точно, не могу согласиться с мнением некоторых читателей о том, что роман — сплошная «чернуха». Это не так. Агрессия здесь присутствует, оправдание агрессии тоже. Но чернуха — это когда насилие описывают ради самого насилия, когда физиологичность (кровь, боль, пот) выступает на первое место, а художественный замысел на второе. Кох не писал роман ради грязи или эпатажа. Думаю, он хотел посмотреть на ценности современного мира с другой стороны. Но, конечно, кто хочет найти чернуху в «Ужине» тот ее найдет. Ведь каждый находит в книге то, что нужно именно ему. Давно доказанный факт.
Когда-то давно на планете Уррас в капиталистическом государстве А-Йо происходит восстание последователей анархического учения женщины по имени Одо. Правительство А-Йо приходит к соглашению с анархистами и позволяет им улететь на планету Анаррес, практически непригодную для жизни. Шевек — ученый-физик, одонианец, житель Анарреса, через сто с лишним лет после переселения, пытается понять, что же пошло не так и когда его любимая планета Анаррес превратилась в царство эгоизма и жестокости.
Прекрасная книга, очень глубокая и весьма интересная с точки зрения анализа различных типов организации общества. Авторша попыталась проанализировать и сравнить развитие двух разных типов общественного устройства, взяв для примера капиталистическую-буржуазную и коммунистическую-анархическую модели. Смешав в равных пропорциях идеи разных течений, Ле гуин создала два абсолютно разных, но в то же время очень похожих общества и попыталась помочь читателю выяснить — так где же все-таки трава зеленее?
С одной стороны, перед нам общество Урраса, технологически превосходящее современный нам мир, но в социальном плане находящееся где-то на уровне развития человеческого общества начала конца 19-го — начала 20-го веков. Образование только для мужчин, женщина как объект и предмет торга, социальное и экономическое неравенство, угнетение бедных богатыми и так далее.
С другой стороны — Анаррес. Анархия с уклоном в коммунизм. Все равны в своим правах, все принимают равное участие в жизни общества. Женщины полностью освобождены от кабалы и власти мужчин, институт брака упразднен, собственности не существует, государства нет. По всем параметрам — для самих анаррести — это идеальное общество.
Писать книги о квантовой механике теперь умеют весело. Глюоны, кварки, кротовые норы, горячий кварковый суп, квантовая дрожь и прочие термины играют во «встаньте дети, встаньте в круг», устраивая хоровод вокруг главной темы: чёрные дыры. Стивен Хокинг, суперзвезда в мире науки, видит в чёрных дырах пожирателей информации, а не ёмкости, в которых информация хранится до востребования. Автор книги отстаивает теорию ёмкости-архива до востребования, представляя чёрную дыру чем-то вроде чернильницы-непроливайки (в то время как Хокинг придерживается теории шредера). Насколько сильно заархивированной может быть информация, попадающая в чёрные дыры? Сасскинд пишет, что даже кирпич весом в один килограмм — это по большей части пустота, которую можно уплотнить до размеров булавочной головки и даже до размеров вируса. Черные дыры — это не только чрезвычайно сильно сжатые звезды, но и конечные резервуары для информации, где вся информация плотно упакована, как уложенные рядами пушечные ядра (разве что меньше размером на тридцать четыре порядка). Именно вокруг этого — плотно упакованной информации и энтропии — и крутится вся квантовая гравитация.
Долгое время физики считали, что чёрные дыры вечны, как бриллианты, неподвижны и работают только на приём информации. Но Сасскинд приводит доводы разных учёных, которые один за другим опровергают многие привычные факты о чёрных дырах. Такой учёный, как Деннис Скиама сделал вывод, что чёрные дыры испаряются: электромагнитное излучение уносит часть массы чёрной дыры. Бекенштейн догадался, что у чёрных дыр есть энтропия, а Хокинг — что у них есть температура. Ещё одно свойство ЧД заключается в том, что они сами способны двигаться. Если поместить blackhole в гравитационное поле другой массы, она будет ускоряться, как и любой другой массивный объект. Она даже может упасть в более крупную чёрную дыру. Кто вообще назвал их дырами? Джон Уилер. До него явление называли тёмными (чёрными) звёздами.
Любое незнакомое читателю имя будет прокомментировано автору в очень непосредственной манере, например: «Прелестный датчанин Оге, до того как перебраться в Соединенные Штаты, был ассистентом Нильса Бора в Копенгагене. Он обожал квантовую механику и жил и дышал боровской философией». Сасскинд поделится наблюдениями о том, кто из физиков в семьдесят лет предпочитал созерцать девушек в бикини вместо разговоров о науке, кто как себя вёл. Например, о Фейнмане: «я встретил льва, и он меня не разочаровал» и «эго у Фейнмана было зверским, но рядом с ним было очень весело».
[показать]