Это цитата сообщения Elena_ARVIK Оригинальное сообщение

Анна Мейендорф : «Умирать стоит спасая других."

19 марта 1916 года все русские газеты сообщили трагическую весть: в результате атаки немецкой подводной лодки в Черном море, близ города Офа было затоплено русско-французское госпитальное судно «Портюгаль». «Охваченная скорбью, ужасом и негодованием Россия оплакивала своих безвременно и невинно погибших детей – служителей святого дела милосердия». Вся русская и мировая общественность осудила «позорный поступок варваров».

[450x372]

Трагическое событие, весть о котором облетела всю страну, произошло 17 марта 1916 года. Немецкая подводная лодка атаковала судно, несмотря на то, что благодаря ясной погоде и спокойному морю опознавательные знаки корабля – красная на белом фоне полоса на его борту и кресты на трубах - были отчетливо видны на дальнем расстоянии. Появление субмарины было замечено и вызвало тревогу, однако капитан судна Дюва и комендант госпиталя Тихменев поспешили всех успокоить, уверенные, что лодка не решится атаковать судно, находящее под защитой Красного Креста.

[550x436]
Тем временем были выпущены две мины. Первая – по левому борту судна прошла по касательной, вторая – по правому, и именно она стала роковой, ударив в середину подводной части «Портюгаля». Судно содрогнулось, затем раздался взрыв котлов в машинном отделении. «Портюгаль» надломился по середине, нос и корма взмыли вверх. По палубе метались в отчаянии люди, пытаясь за что-либо зацепиться и не удержавшись, скатывались в бешеный водоворот из обломков судна, более смелые бросались в море. Судно быстро шло ко дну, но перед этим нос и корма соединились, сложив обе мачты «под прямым углом, образовав собою крест», ушли под воду.
[588x289]
Через полторы минуты, прошедшие от удара мины до полного затопления, на поверхности остались лишь обломки судна и горсть людей, пытавшихся удержаться на воде. Подоспевшим на помощь судам удалось спасти 189 человек. Однако 85 жизней навсегда было отдано морю.

Последняя минута жизни судна и экипажа не была омрачена малодушием и желанием во чтобы то ни стало сохранить свою жизнь. Забыв о себе, представители судовой команды и личного состава госпиталя пытались оказать помощь друг другу, до последней секунды боролись за жизнь своих товарищей, жертвуя спасательные средства, стараясь удержать на воде ослабевших.

Среди погибших была старшая сестра милосердия баронесса Анна Федоровна Мейендорф, которая в минуту тревоги продемонстрировала потрясающее мужество.
:
Вопреки всему – грозящей смертельной опасности, запрету старшего врача, который пытался ее вернуть, она бросилась вниз, на вторую палубу, - там располагались каюты медперсонала. Ей удалось разбудить молоденькую медсестру, отдыхавшую в своей каюте и не знавшую о случившемся, отдать ей спасательный пояс, почти вытолкнуть ее по трапу наверх. Сама Анна Федоровна выбраться не смогла. Ей было 42 года. Ее гибель потрясла всех, кто ее знал. Потряс сам факт ухода ее из жизни: трудно было представить, что этой женщины, жившей всем свои существом, с огромной внутренней силой, с любовью, которую она несла всем окружающим ее людям, больше нет.

Удивительно, что переживая гибель Анны Федоровны, почти никто не удивится тому, как она погибла – пожертвовав своей жизнью ради других. Ее родная сестра запишет в своих воспоминаниях следующие строчки: «Для нас, родных и близких, было большим утешением, что ее гибель не была напрасной, и что никто не скажет, что она погибла, совершая бессмысленный безумный поступок».

[450x524]
Практически сразу после гибели Анны Федоровны Мейендорф ее друзья издали в память о ней небольшую книгу под названием «Портюгаль».
В память о баронессе М.Ф. Мейендорф», в которой попытались показать во всех отношениях исключительную и одновременную простую натуру этой женщины. Анна Федоровна Мейендорф была удивительным человеком, и самое, пожалуй, удивительное в ней было то, что она сама не осознавала «ни глубины, ни чистоты, ни яркости своей души, не замечая ту беспрерывную нить своих добрых дел, которую так ясно обозначен ее жизненный путь». Пожалуй, если бы ей довелось прочитать написанное о себе, то она бы очень удивилась, поскольку всю жизнь считала себя человеком, приносящим слишком мало пользы.

Баронесса Мейендорф была третьим ребенком в многодетной семье ( 9 детей) барона Федора Егоровича фон Мейендорфа. Отец Анны Федоровны происходил из знатной дворянской семьи, имевшей обширные родственные связи со многими аристократическими семьями России.

[571x424]

В 1882 году семья переезжает в Одессу. Этот город навсегда остается самым любимым для всей семьи. Здесь фон Мейендорфы провели 10 лет, за это время старшие и средние дети получили образование в гимназии, пора было отправляться в Петербург, для того, чтобы дать старшим сыновьям возможность получить высшее образование.
Анна Федоровна занималась благотворительностью, помогая матери, воспитывала малолетних детей своей рано умершей старшей сестры. Однако ее, по всей видимости, это мало удовлетворяло.
Весной 1899 года Анна начинает свою общественную деятельность. В качестве добровольной помощницы она вместе с отрядом Касперовской общины Красного Креста отправляется в Ставропольской уезд Самарской губернии для борьбы с голодом и эпидемией цинги. Условия жизни отряда были непривычны для молодой баронессы, к тому же сестры смотрели на желание Анны Федоровны работать как на барскую прихоть. Однако вскоре своей неутомимостью, стремлением облегчить положение несчастных она покорила всех. Анну Федоровну часто можно было увидеть среди татарских детей, которых мыла, кормила сваренной ею же похлебкой. Кроме этого, молодую помощницу выделяло еще одно качество: она постоянно искала возможность сближения с теми людьми, которым оказывала помощь, пытаясь утешить их и поддержать не только действием, но и словом. Для этого Анна Федоровна старалась усвоить их язык: в Самарской губернии она изучала татарский; позже – в годы русско-японской войны, пребывая в Манчжурии – китайский; в Галиции – венгерский.

[330x431]

Вступив на путь оказания милосердия, Анна Федоровна не отказалась от него до конца своей жизни. С началом русско-японской войны баронесса поспешила закончить курсы сестер милосердия при Касперовской общине приписавшись к отряду петербургской общины Св. Георгия, 4 апреля 1904 года отправилась на Дальний Восток.
По прибытию на театр военных действий, Анна Федоровна один месяц проработала в госпитале Императрицы Марии Федоровны в Гунжулине. Здесь молодая женщина быстро включилась в свои обязанности: она заведовала операционной, во время Лаоянского сражения несколько раз работала с передовым отрядом Красного Креста. Невероятно теплые отношения сложились у нее с солдатами. Она переживала болезнь каждого, относясь к ним с той особой чуткостью, свойственной ее натуре.

В конце 1905 года Анна была прикомандирована к санитарному поезду Великой Княжны Татьяны Николаевны, отправленному за первой партией русских солдат-инвалидов, возвращавшихся из японского плена во Владивосток. 31 декабря 1905 года поезд прибыл в Петербург. После почти двух лет тяжелой, изнуряющей работы можно было дать себе отдых. Однако Анна Федоровна никак не могла смириться с тем, что она, по ее собственному выражению, никому «больше не нужна». Через два месяца после возвращения она приняла должность помощницы старшей сестры Касперовской общины Красного Креста и проработала в ней около года. После этого наступает длительный перерыв в общественной деятельности Анны Федоровны. Возобновляется он только в связи с первой мировой войной.

Баронесса Мейендорф была вызвана телеграммой в Петроград, и хотя явка для нее не была обязательной – принудительного набора сестер милосердия не было, немедленно прибыла в Общину Св. Георгия. Теперь в ее душе царило иное настроение, она страдала, страшась вновь столкнуться с тем кровавым кошмаром войны. В Петрограде она посетила свою подругу, прошедшую с ней японскую кампанию и долго, отчаянно плакала, повторяя, что не сможет перенести это второй раз. На вопрос «Почему?», она ответила не сразу, как бы нехотя, сердито, не желая признаваться в своей слабости: «Потому что я плачу когда вижу здоровых солдат»]. Могла ли она отказаться? Да. Но не отказалась. «Я не хочу идти на войну, и не могу отступиться». В этом ответе баронессы фон Мейендорф проявилась та потрясающая черта русской женщины, основанная на понятии долга, которая будет отмечена многими исследователями русской души.

[550x413]


Анна Федоровна выхлопотала о своем назначении в 102-й полевой санитарный поезд, не рассчитывая на свою былую физическую выносливость и считая, что поездная работа легче. 26 августа 1914 года 102-й отправился из Петрограда на юго-западный фронт: сначала он курсировал в районе Киева, а затем был переведен в Галицию. 17 сентября 1914 года поезд потерпел крушение в Карпатах: большая часть его вагонов была разбита, однако никто не погиб. После восстановления поезда Анна Федоровна какое-то время пребывала в его составе, но после перевода его на север, вынуждена была откомандироваться по причине здоровья. Ее самочувствие было подорвано и очень сильными переживаниями, связанными с этой второй в ее жизни войной. В письмах к сестре она писала о том, что нет больше сил терпеть страдания солдат и задавала один и тот же вопрос «Когда же окончится эта война?».

Однако сразу же после возвращения к своим родным в Одессу, она отправила заявление на имя главного уполномоченного Красного Креста с просьбой назначить ее на одно из госпитальных судов, стоявших в Одессе – «Экватор» или «Портюгаль». Через несколько дней она получила назначение на последнее, где и начала свою работу в качестве старшей сестры милосердия. Анна Федоровна любила море, морские путешествия, не страдала морской болезнью и работа на судне вполне соответствовала ее вкусам. То, что эта работа была столь же опасна, как и другая, она осознавала. На вопрос, не страшно ли ей, она опять отвечала: «Не знаю как вы, а я всегда езжу на войну умирать». И это была не поза, не стремление поразить. Анна Федоровна искренне считала, что долг каждой сестры милосердия идти навстречу опасности, поскольку она, как и всякий военный, призвана на войну и к смерти надо быть готовой. И несмотря на споры и возражения, изменить мнение Анны Федоровны никому не удалось.
Молодым сестрам, которых она нежно любила, и часто называли своими дочками, она не раз повторяла: «Умирать стоит спасая других. Иначе обидно…» .

apadrus.su/rusmir/istf/237-l-r-.html

Серия сообщений "Сестры милосердия":

Низко вам поклониться хочу!