После нашего с о. Агафангелом участия в международной конференции "Велика жатва, а делателей мало" в мае-июне этого года и публикации большого интервью в газете "Кифа" возникла небольшая дискуссия с представителями СФИ, в частности с Ларисой Юрьевной Мусиной, ученым секретарем СФИ. Дискуссия посвящена одной из наиболее сложных и до конца не разрешенных проблем - проблеме екклесиологической.

Собственно, мои претензии в адрес движения, которое обычно ассоциируется при произнесении аббревиатуры СФИ, это претензии екклисиологического характера. По поводу всего остального я всегда поддерживал и буду поддерживать наших дорогих братьев и сестер. Летом этого года мы обменялись письмами с Ларисой Юрьевной, в которых попытались отразить свое видение проблемы. Во время моего последнего посещения СФИ Лариса Юрьевна сказала, что проблема в разных подходах в разрешении экклесиологических проблем. Надеюсь, что это именно так и есть и у нас именно два разных подхода, а не две разные екклисиологии.

Дорогой отец Димитрий!
После Вашего недавнего приезда на конференцию нашего движения я все же решила переслать Вам это письмо, которое было написано после предыдущей конференции, в начале июня. Сейчас острота момента уже несколько отодвинулась, но проблема-то остается, так что все же я решила письмо послать.

Прежде всего, искренний дружеский привет Вам из Москвы.
Мне довелось прочитать то, что Вы написали в ЖЖ по поводу нашей конференции, в том числе Ваши хорошие слова о нашем институте. Позвольте Вас за это поблагодарить. К сожалению, нам постоянно приходится оправдываться на разных уровнях, что отнимает и силы (они могли бы найти лучшее применение), и нередко огромное время. Но, как сказал нам недавно один священник, это на самом деле хорошо, потому что «иначе я встретил бы здесь самодовольных и надменных людей, с которыми нельзя было бы общаться».

Я решила Вам написать, главным образом, вот по какому поводу. Мне хотелось бы подробнее пояснить, как ставится в нашем движении и в институте вопрос о возможности сотрудничества с инославными христианами в миссии и катехизации. Я попробую изложить свое понимание, конечно, и я заранее прошу делать поправку на то, что я тоже могу допустить какие-то неточности: непосредственно катехизацией я занимаюсь мало. Но все-таки.

Когда мы смотрим на оглашение не абстрактно, а с точки зрения конкретной задачи воцерковления конкретных людей, которые делают свои первые шаги ко Христу и в Церковь (или еще только раздумывают об этом), то очень ясно видно, что воцерковление и вера – это не просто факт или момент принятия вероисповедания («здравого учения»), а путь. И когда человек встает на такой путь, мы веруем, что он делает это по призыву Божьему водительством Святого Духа. Нередко такие первые шаги вообще совершаются по мотивам, совершенно далеким от церковных или христианских, когда человек ищет в церкви не Церкви, а чего-то другого. Но даже и в этом случае надо смотреть на ищущего человека с точки зрения этого его пути ко Христу. Господь стучит в двери и ищет для этого любые возможности.

Катехизация, соответственно, как путь в «техническом» смысле, т. е. как некая система воцерковления (в принципе никогда не единственно возможная система, не единственный возможный путь, в отличие от Пути с большой буквы, который для каждого человека всегда единственный, потому что это – Христос), предполагает определенную длительность и этапы. Конечно, нам не все равно, в какую церковь человек приходит. И, конечно, мы считаем, что православие обладает полнотой веры и полнотой предания – во всяком случае в смысле заключенного в нем потенциала, который, как мы знаем, тоже не раскрывается вполне в каждом из нас, но содержится во всей Православной церкви вместе, прошлой, настоящей и будущей.

Но мы не можем думать, что в других церквах Истина отсутствует, – прежде всего, не как истина в смысле полноты передачи Божественного откровения, а как Истина с большой буквы, т. е. как Сам живой Христос, Которого люди исповедуют своим Спасителем. Мы веруем в действенность крещения всех христиан, т. е. веруем, что это есть действие Святого Духа. И это первый момент, который может быть основой для сотрудничества.

Второй момент – это то, что если человек встает на христианский путь, по этому пути его прежде всего будет вести Сам Господь – если Ему не препятствовать и стараться видеть Его волю и промысел. Это тоже, по-моему, важнейший момент, к которому надо относиться со всей серьезностью. Этот путь, конечно, можно совершать по-разному, и можно тут заблуждаться или лишь делать вид для себя и для других. Это все непросто. И можно в церкви помогать друг другу идти ко Христу, и можно делать это с разной степенью успешности. Можно, конечно, и мешать, можно закрыть Христа от новоначального или предложить ему под видом Церкви какую-то подмену. Тут надо быть очень внимательным, и нужны специальные усилия, чтобы не допускать таких подмен. Однако мы все-таки должны не уставать надеяться, что при искреннем расположении сердца человека благодать Божья не оставит его и будет вести по христианскому пути.

Если теперь опять вернуться к катехизации в техническом смысле, как к методике, то в рамках применяющегося в нашем движении подхода, на первом этапе пути речь идет о принятии Христа в качестве посланного от Бога Спасителя, прежде всего своего личного Спасителя, и о принятии христианских этических норм как закона Божьего. Опять-таки такое принятие практически не происходит мгновенно, это некий путь, этап «детоводительства». Хотя все знают о возможности яркого опыта в самый момент обращения к Богу, когда Бог призывает человека, но мы знаем также, что за этим мгновением должна последовать практическая перемена ориентиров в жизни и ее перестройка, и тут в опыте конкретного человека могут присутствовать очень разные вещи. Во время оглашения надо конкретно помогать человеку расширять сферу христианского опыта в его жизни, пока еще на простом, опытно доступном ему уровне (именно опытно доступном, потому что если предложить сразу богословские или аскетические вершины, он, скорее всего, не только не сможет их достичь, но и просто может не понять). На этом уровне, согласитесь, у различных церквей много общего, и даже с другими верующими в Единого Бога (т. е. верующими нехристианами – иудеями и мусульманами) тут много общего. Если в жизни человека к моменту его прихода в церковь этот уровень так или иначе уже достигнут (т. е. если человек всерьез живет по библейским нормам, пусть даже еще только в ветхозаветном смысле), то с ним можно говорить по-другому, чем если вся его жизнь и окружающая его среда прямо противоположны, например, заповедям Моисеевым. Не случайно же апостол Павел по-разному проповедует иудеям и язычникам. Впрочем, простите меня, отец Дмитрий, я излагаю Вам то, что Вы знаете лучше меня. Но мне просто хочется выделить те моменты, на которых мы делаем акценты в ходе оглашения.

Как все это бывает практически? Вот, например, набирается группа оглашаемых, и в ней, например, есть баптист, который интересуется православием (или сам еще не отдает себе отчет в том, чем он интересуется, но как-то интуитивно ищет путей углубления своей веры). И есть, например, человек вообще от всего далекий, который тоже чем-то интересуется, но еще не понял, почему он должен расстаться со своим любимым бой-френдом и какое до этого кому-то может быть дело – как и до того, какой Бог у него «в душе». Оглашение при этом происходит в одной группе, и надо сказать, что это тоже важный момент, хотя на первый взгляд может показаться, что таких людей надо бы разделить. Но в таком групповом оглашении закладываются зачатки церковности (как общности призвания и единства пути), которая потом в нормальном случае должна будет расти в опыте человека. И поскольку этот этап оглашения еще очень близок к керигматическому, т. е к миссии, поэтому в принципе можно говорить и о сотрудничестве различных христиан в миссии – в свидетельстве неверующим о Христе. Трудно, конечно, сказать при нынешнем состоянии дел, как конкретно может воплотиться сотрудничество различных верующих (тем более различных церквей) в этих вопросах, но в принципе ведь можно утверждать, что тут у всех христиан есть общая почва. Здесь очень важно то, что миссионер (или катехизатор) не просто идет к неверующим, чтобы читать мораль, а именно старается помочь человеку узнать Бога, полагая своей целью не исправление общественных нравов, а приведение конкретных людей ко Христу и в Церковь.
Опыт людей, ведущих оглашение, показывает, что надо разными путями расширять именно опытную сферу оглашаемого, которая должна стать почвой для укоренения собственно вероучительных истин. Без личного опыта, на «каменистой почве», росток веры с большой вероятностью погибнет, что мы и наблюдаем очень часто. Поэтому и существовало в древней церкви длительное оглашение – но тут, я чувствую, я опять перехожу не на свою почву.

Я уже написала Вам, уважаемый отец Димитрий, довольно много, поэтому не стану подробно распространяться о том, что и на следующем этапе катехизации, на этапе изучения основных, базовых моментов вероучения, есть у различных церквей общая почва. Хотя, конечно, больше теоретически, чем с точки зрения, например, церковной истории и сегодняшней обстановки в конкретных местах. Сегодняшняя ситуация такова, что реализация этой общности в каких-либо практических конкретных делах чаще всего невозможна. Но, оставаясь реалистом, важно помнить о ней в принципе, потому что мы должны видеть единство христиан своей задачей, помня, что у Христа Церковь одна. Как было сказано кем-то на конференции, путь к единству – это путь вглубь и вверх, и такой путь призваны искать все христиане – не только представители менее древних, менее глубоких и в чем-то ошибочных направлений, но и православные.

Настоящие различия между христианскими церквами всерьез присутствуют на уровне вхождения оглашаемых (просвещаемых) в полноту жизни верных в церкви, т. е на этапе их участия во всем многообразии благодатной церковной жизни, прежде всего участия в таинствах, которое начинается после крещения. Это и имел виду о. Георгий, когда сказал, что до крещения сотрудничество в принципе возможно. Некоторая путаница тут может возникнуть из-за того, что в реальной жизни сегодня все эти этапы и моменты смешаны. Человек может быть давно крещен, трижды венчан, дважды обрезан и т.п. Но с точки зрения внутренней логики самого процесса оглашения и просвещения (повторяю, в настоящее время пока больше теоретически, чем практически), до крещения, т. е. на этапах освоения еще только этических норм христианства и лишь первоначального постижения основных положений христианской веры сотрудничество между христианами возможно (в принципе) – до начала участия в таинствах и познания более глубоких пластов церковного Предания, которые должны происходить вместе с этим и на этой основе.

Мы категорически против синкретизма как пути ложного. И тут еще сто раз придется повторить, что проще говорить о каких-то вещах в принципе, но непросто представить себе их практически. Вы совершенно правы в том, что разговор о межконфессиональном сотрудничестве на первый взгляд выглядит так, что безразлично, в какую церковь человек придет. И что в нынешней духовной обстановке такое сотрудничество с большой вероятностью практически может воплощаться именно в таком виде: как иногда пишут сегодня церковные журналисты «да будет всё едино». Где-то это так и реализуется, и пользы, конечно, не приносит. Нам – не «всё едино». Есть, однако, в миссии очень важный принцип – принцип дополнительности, который лучшие миссионеры всегда клали в основу своей работы, и именно поэтому на нашем оглашении не принято говорить инославным, которые иногда там оказываются: «Ты был еретик, теперь слушай истину». Человеку предлагается познакомиться с православием для углубления его собственной веры и церковности, для лучшего понимания культуры его страны, и вообще человеческой культуры как таковой, предлагается помощь на его собственном пути ко Христу, по которому – мы верим в это с полной серьезностью – ведет человека Он Сам.

Простите, отец Дмитрий, что я долго занимаю Ваше внимание. Но Вы сами дали повод, сказав о нашем институте добрые слова. А тут уж – палец в рот не клади...

Кланяйтесь владыке Иоанну и отцу Агафангелу, и прошу Ваших молитв.
Искренне Ваша во Христе, Лариса Юрьевна Мусина

и мой ответ

Дорогая Лариса Юрьевна!
Я благодарен Вам, что Вы все-таки отправили письмо, которое отправлять не хотели, но если есть моменты, которые нужно обсудить, то почему мы должны об этом молчать?

Знаете, я тоже считаю и ни могу не считать, что благодать Божия, которая приводит человека в Церковь, действует и вне Церкви. Если бы этого не было, ни один бы человек не стал крещеным православным христианином. Нам не ведомы пути Господни, которыми Он ведет нас ко спасению, но мы твердо знаем и исповедуем, что столп и утверждение Истины есть Церковь Христова, которая и есть Православная Церковь.

Вы говорите, что «нам не всё едино», это очень правильно. Но тут же говорите, что признаете и даже веруете «в действенность крещения всех христиан, т. е. веруем, что это есть действие Святого Духа». Понятие «все христиане» достаточно обширное. И так преждевременно утверждать о действительности всего того, что случается вне Церкви, вещь достаточно преждевременная. Есть, конечно, разные чины приема в Церковь, но это не говорит о самодостаточности тех или иных сообществ. Вообще вопрос о «действительности» достаточно непростой, если мы «признаем» действительность одного Таинства (Крещения), что не дает нам права признавать другие таинства, Евхаристии прежде всего? А если это так, то какая, собственно, разница. А разница очень большая и вообще «так» не бывает.

Я думаю, что не нашего ума дела говорить о том, где пребывают иные христиане, не имеющие с нами полноты общения в Евхаристии (потому что это и именно это и есть критерий признания церковности). Мы знаем и верим, что именно та полнота Откровения, которую сохраняет Православная Церковь, необходима для нашего спасения и именно эту полноту мы и призваны стяжать. А обо всем другом мы не можем говорить точно, потому что пути Господни неисповедимы, и Он неизменно призывает к Себе отовсюду. Мы, конечно, чувствуем разницу между буддизмом и католичеством и в этом смысле можем говорить о различиях в религиозном опыте, но ничего большего того, что есть в церковном Предании мы сказать не можем. А церковное предание говорит нам о необходимости пребывать в полноте веры и в евхаристическом общении с теми, кто эту полноту веры исповедует. И вот именно о размывании этих самых границ я и беспокоился, что разницы нет: туда или сюда. Это Вы тоже понимаете, но в Вашем представлении Церковь немного (а может и не немного) больше чем Православная Церковь. А вот так говорить мы уже права не имеем, и вот тут мы с Вами, к сожалению, расходимся (хотя надеюсь, что Вы так вовсе не только не верите, но и не думаете).

В целях миссионерских чтение различных неправославных авторов может быть весьма полезным, об этом собственно нам говорят и святые отцы, поясняя необходимость чтения языческих философов для собственного научения. Конечно, мы тоже должны поступать также, но чтение или даже бытовое общение – одно, а молитвенное, и уж тем более таинственное (мистериальное) общение – совершенно другое. Первое – благословляется, а второе, сами знаете что. Тут конечно можно говорить, что – времена поменялись, раньше думали так, а теперь иначе. Но если право у нас так не то, что говорить, но и думать? Наша вера – это вера святых, и эта вера неизменна, как неизменен Христос. И тут уж приходится выбирать, следовать за Христом и Его святыми, либо придумывать себя разные оправдания, ссылаясь на важность, открытость и тому подобное.

Оглашение и научение вере - дело, несомненно, важное. Ваш институт делает очень много в этом направлении. И здесь нельзя не сказать всем вам огромное человеческое спасибо. Поэтому не подумайте, что я имею чего-то против ваших инициатив. По моим участиям в ваших мероприятиях вы не могли в этом не убедиться. Но вопросы существуют и их нужно совершенно спокойно если еще и не решать, то хотя бы озвучивать. Вопросы экклесиологии – одни из важнейших на сегодняшнем этапе церковной жизни. Слишком много было размытости и дипломатичности в ушедшем XX веке. Пора возвращаться к ясности мысли касательно основ того, во что мы, собственно, верим. Если у нас будет воля к этому, а главное желание жить и верить так, как жили и верили святые – то значит, что многие недоразумения и недопонимания развеются «яко исчезает дым». Желаю нам с вами, чтобы мы были соработниками Божиими, т.е. исполняющими не свою волю, а волю Того, Кто является смыслом нашего бытия.

Прошу прощения, что отвечаю не сразу. Пока «разобрался» с Академией и с другими вопросами, которые не давали возможность спокойно сесть и написать. Надеюсь, что наша дискуссия, если Вы пожелаете ее продолжить, будет добрая и созидательная. С наступающим, т.е. уже почти наступившим ))) праздником Успения Божией Матери! Храни Вас Бог!

Ваш во Христе,

иерей Димитрий Карпенко.