ПОСЛАНИЕ ОТ ИАКОВА (1;26-27).
"26 Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие.
27 Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира."
Видимость всегда легче создать, чем быть хорошей по-настоящему. Как говорили в моей молодости: "Хорошая, умница, когда молчит..."
Прихожу в храм в длинной юбке, платочек на головке, постная физиономия и взгляд как у жертвенной коровы. Ловлю взгляды: одни злые из зависти, другие восхищённые: "Она пришла, молитвенница...", третьи ехидные с помыслом типа: "Не верю!" Да и не надо, у меня важная задача: ведь мне надо не только молиться, держа на привязи не только свои помыслы и отражать бесовские, но и удерживать свой язык и сердечные чувства. А так тяжело! "Ах я грешная и никудышняя, ах я...что? опять эти бабки болтают да и громко как, аж молиться мешают, сейчас как взгляну своим зверским взглядом и как рявкну своим благочестивым басом... но, нельзя... терпение и снисхождение, на каких там я своих грехах остановилася?" Через некоторое время чувствую толчок в плечо, а это дородная бабёнка мчится к подсвечнику. Хочется зашипеть: "Ну куда ты, корова, лезешь? Щас как дам больно... но нельзя... молчу... смирение и терпение". Позже запел хор: "Ах, ангелы наши, как поют..." Но рядом стоящая женщина начинает тоже петь, вернее выть как сирена "Скорой помощи" да ещё во всю мощь своего голоса. "Ааааа, да что же это такое, что же ты во всё своё лужёное горло да ещё и без слуха... сейчас как скажу, как рявку... но нельзя... терпение и снисхождение." Скосила глаза чуть в сторону, смотрю, а там стоит молоденькая девушка и увлечённо ведёт игру в своём мобильнике. "Чтооооо? Где родители? Сейчас найду и как скажу им пару ласковых насчёт воспитания у детей истинного благочестия, но молчу... терпение и смирение... терпение и смирение. Господи, благодарю, что сегодня я никого не съела..."