Традиционная сказка для выходных дней. Старая и милая. Мне нравится.

Анечка.

Я люблю сочинять сказки ПРО себя. Мне нравится представать в разных обличьях  и с пиететом кланяться публике. Но больше всего мне нравится сочинять сказки ДЛЯ себя. Прислушиваться к ним и рисовать персонажей. Я вожу мягкой кисточкой по образам, характерам и мыслям. Я заставляю их быть родными, я влюбляюсь в них отчаянно, до дрожи в руках, вопреки желанию я падаю в этот омут очень глубоко и жутко.

Уже почти год минул с тех пор, когда я встретила ее. Я, подверженная всем мыслимым порокам неуклюжей дворнячьей жизни, и она, ребенок по мыслям и по сути с белесыми ресничками и тонким носиком. Я встретила ее в одной из постоянных своих забегаловок, где было всегда шумно, накурено и в розлив. Этот маленький почти прозрачный эльф торговал пивом в низкосортном заведении и улыбался так, будто ножки его стоят на лепестке ромашки.
У нее были тонкие руки с маленькими ладошками и длинными пальчиками. Когда она протягивала мне сдачу, я долго не могла опомниться и понять, что же она от меня хочет. Я задержала ее руку в своей: "Когда ты заканчиваешь работу?". Черт побери, меня, знатного соловья местного пошиба хватило только на эту фразу.
Я поняла, что три часа - это все, что у меня есть для настоящей жизни. Я не могла не смотреть на нее, сидела, ждала, кусала губы и рисовала. Ее тонкую прозрачную кожу, перышки белых волосиков, острые плечики и два несмелых холмика под сарафаном.
 Я купила ей баночку сока и вывела на улицу, подальше от липких глаз и пошлых смешков. Ее звали как птичку, милую весеннюю пичугу: Анечка.
Мы гуляли с ней почти каждый вечер, я покупала ей конфеты, она смешно от них отказывалась, а потом все же брала, и тогда я еле сдерживала себя, что бы не наброситься и не попробовать шоколад с ее губ. Она мне рассказывала какие-то свои детские истории, то смеялась над моими шутками, то умолкала и задумывалась. А однажды она заплакала. Сквозь всхлипы я слушала про одиночество и страх, про отчаяние, про не выплеснутые  детские обиды и разочарования. Я гладила ее по плечам и чувствовала под руками каждую дрожащую косточку. Я взяла ее личико в свои ладони и прикоснулась губами к соленой щеке. На вкус она была терпкой, как лепестки хризантем и у меня кружилась голова от близости ее тоненькой шейки.
 Потом я  молча взяла ее за руку и повела к себе домой. Она доверчиво льнула ко мне и безропотно выпила стакан вина. Ее глазки цвета мышиной шкурки заблестели и она улыбнулась. Я гладила ее тонкие пальчики, целовала ладошки и почти рычала от едва сдерживаемого желания. Она все поняла сама и сказала, что ей нравится как горят свечи. Я задохнулась от лимонного запаха ее кожи и фарфорового невесомого тельца. Во мне проснулся совершенно неистовый зверь и меня переполняла нежность. Я то до боли сжимала кулаки, то дрожала каждой клеточкой от испуга. Она лежала почти не двигаясь и только иногда закусывала губки. Сердце мое стучало как молот и я повторяла: "Сейчас...сейчас...это не больно... потерпи, малыш...это не больно". Она, зажмурив глазки твердила как мантру:" Не надо...Не надо.."
Потом она кричала и бросалась на меня как кошка. Она злилась и тут же ластилась, просила еще и еще, и неутомимости ее не было конца.
Утром на нее светили солнечные лучи и я думала, что она очень похожа на кузнечика. Ночами она напоминала мне гибкую пантеру с рычанием и глубоким мурлыканием, неведомо откуда взявшемся в ее маленьком тельце. Ее доверчивость ко мне и открытость поражала меня, и порой я думала, что такого не бывает. Просто не может быть и все.
Однажды она прибежала ко мне на работу, вся сияющая и загадочная. Я уже заканчивала уборку и лениво, с перекурами гоняла метлой последние бумажки. Она хитро улыбнулась и протянула мне маленькую коробочку. Я открыла ее, взяла колечко и одела ей на пальчик. "Это тебе" - радостно прыгала она, "это тебе от меня". Мне стало смешно и жаль ее: "Анечка, иди домой, ладно? Не нужно больше приходить."
 Она нахмурилась, пытаясь вникнуть в смысл моих слов, потом обиженно надула губки. В глазах ее заблестели слезы и она начала повторять: "Я не уйду, я не уйду, никуда от тебя не уйду" Я взяла ее маленькую ладошку,  провела по ней указательным пальцем, а потом с силой до хруста сжала ее пальчики. Она вскрикнула, изогнулась и выдернула руку. Неуклюже попятившись, споткнулась и села на землю. Я подошла, погладила ее по голове: "Ты поплачь, Анечка и все пройдет. Поплачь." Она выла и баюкала свою ручку, а я отвернулась и побрела домой.
Потому что эта сказка была закончена.

Потому что любви не бывает, бывают лишь сказки. А без сказок только пустота. И от нее часто плачут.