Это цитата сообщения SOCHUS Оригинальное сообщение

Он сидел у окна. Строгое серое пальто поверх строгого серого костюма и... нелепый пестрый шарф, обмотанный вокруг шеи. В его остекленевшем взгляде, направленном сквозь меня, виделся след недавней улыбки, которая, правда, так и не приподняла уголков его губ....

ОН вышел из метро, следуя привычным маршрутом из офиса домой, который не нарушал в последние пару лет ни разу.

...Пять дней в неделю ОН встает ровно в 6:30, выпивает стакан растворимого кофе, принимает прохладный душ, облачается в серый костюм и строгое серое пальто и отправляется на работу. Десять минут до метро, пара станций в переполненном с утра вагоне, десять минут до здания бизнес-центра. Дежурное «привет» охраннику, пять этажей в зеркальном лифте, вторая дверь налево. Ровно в 13:00 ОН поднимается из-за стола, спускается в кафе, равнодушно съедает безвкусный ланч и снова отправляется в свой кабинет, чтобы выйти из него ровно в 17:30. Десять минут до метро, пара станций, газетный киоск на углу, пять минут до супермаркета – купить хлеб, сыр и банку пива – ещё пять минут до маленькой квартиры. Телевизор, новости, взгляд на часы: ровно в 00:30 ОН гасит свет...
По субботам и воскресеньям ОН позволяет себе валяться ровно до 10:00. Потом выходит на улицу, чтобы купить Weekend-Journal и выпить эспрессо в кафе рядом с книжным магазином. Ровно в 12:30 ОН выходит из кафе и направляется в парк, где, сидя на скамье, пролистывает журнал. К 16:00 – в шахматный клуб. В 19:00 – домой, по дороге зайдя в супермаркет. Ровно в 00:30 ОН гасит свет. По воскресеньям вместо шахматного клуба ОН ходит в прачечную и завершает день кружкой пива в Ирландском Пабе на соседней улице. Что, впрочем, не мешает ЕМУ погасить свет в 00:30...
Сложно представить себе более размеренную жизнь и более скучного человека. Кажется, ничто не может произойти. С тех пор, как ОНА сказала ему – тихо, без истерик, но так, что ОН не нашел слов возражения и не смог ЕЁ остановить – «всё, я устала, ухожу к маме» и ушла, забрав с собой свои платья, блестящие туфли, щекотные запахи и деликатные звуки... С тех пор, как ОН с удивлением почувствовал, что одному ему ничуть не лучше, чем с НЕЙ... А потом ОНА умерла – тихо, без истерик. Когда ОН пришёл в белую палату и увидел ЕЁ лицо, обтянутое белой, прозрачной кожей, и дотронулся до сухой и прохладной кожи ЕЁ рук, и почувствовал слабое пожатие ЕЁ пальцев, которое отозвалось болезненным уколом в ЕГО сердце,ОН понял, что, видимо, любил ЕЁ. ОН не горевал – в привычном смысле этого слова, ОН просто ушел за НЕЙ в надежде обрести ЕЁ прощение, с той лишь разницей, что после НЕЁ осталось надгробие из отполированного известняка, а от НЕГО – тело, совершающее механические движения, существующее в заданном распорядке без определённой пользы, но и без видимого вреда для окружающих...

Когда ОН остановился у киоска, протягивая мальчишке-киоскеру блестящие монеты, кто-то налетел на него сзади, сильно толкнув и ойкнув девчоночьим звонким голосом. ОН обернулся – коренастая девушка в пестрой куртке, идиотском розовом берете и огромных красных ботинках; рыжие кудри выбились из-под шапки, прикрывая озорные карие глаза; чуть полноватые губы покрыты слоем коричневой помады; веснушки на щеках и прыщик на подбородке. ОН внимательно осмотрел её, внутренне поражаясь своему внезапно возникшему интересу к этой маленькой вульгарной особе. «Извините» - пролепетало существо и, быстро развернувшись, потопало к двери магазина. ОН взял газету и уже было направился обычной дорогой к супермаркету, но отчего-то свернул в ту же дверь, куда скрылось чудо в розовом берете. В магазине пахло шерстью и духами. Рыжая девушка, заложив руки за спину, прохаживалась между полками, рассматривая разложенные на них свитера и шарфы. «Ах!» - она схватила ужасно разноцветный толстый шарф и кинулась с ним к прилавку. «Сколько???» - задыхаясь от нетерпения, спросила у меланхоличного вида продавца. Ответ её обескуражил; по её лицу было понятно, что шарфик ей не по карману. Она отвернулась с деланным равнодушием и заметила ЕГО. Озорно улыбнулась и отошла вглубь магазина. Отчего-то на НЕГО навалилось какое-то необъяснимое ощущение; поддаваясь внутреннему порыву, ОН подошел к прилавку и негромко повторил вопрос, только что заданный девушкой: «Сколько?» Стараясь выглядеть как можно непринужденнее и естественнее, отсчитал нужную сумму и взял шарф – ЕГО руки немного дрожали. Мгновения, показавшиеся ЕМУ часами, ОН смотрел на пеструю шерсть, потом развернулся, ища глазами розовый берет. Девушки в магазине не было. ОН быстро вышел на улицу, озираясь по сторонам и неся шарф перед собой, как ребёнка или праздничный торт. Девушки нигде не было...
Тут ОН растерялся. Что на него нашло? Должно быть, ОН выглядит ужасно глупо в своём строгом пальто, с газетой под мышкой и с этим дурацким шарфом в руках. Что же за ощущение преследует ЕГО с того момента, как ОН обернулся там, у киоска?
Внезапно ОН понял. Это были ЕЁ глаза, ЕЁ веснушки, ЕЁ локоны. Конечно, как ОН мог забыть ЕЁ карий взгляд, бархатный, тёплый; бесформенные точечки на ЕЁ скулах, которые ОНА пыталась извести, раздражая ЕГО бесконечными снадобьями, намазанными на ЕЁ кожу; ЕЁ непослушные кудряшки, которые ОНА упрямо подкрашивала рыжей краской, хотя ОН не раз говорил, что ЕЙ это не идёт... ОН почувствовал, что потерял ЕЁ снова, хотя ни тогда, когда они притворялись семьей, ни, конечно, сейчас, увидев ЕЁ образ в лице незнакомой девушки, ОН не обладал ЕЮ...

ОН повесил шарф себе на шею поверх лацканов пальто, закинув длинный конец за плечо, и спустился обратно в метро. Газету швырнул в урну. Зайдя в вагон, ОН сел у окна. В его остекленевшем взгляде, направленном сквозь меня, виделся след недавней улыбки, которая, правда, так и не приподняла уголков его губ....