«Живучими и неистребимыми, как пырей, бабскими суевериями, извечной ссорой, злыми оговорами, затаённой алчностью и завистью жило Вересово…»
Роман «Чужая вотчина» белорусского автора Вячеслава Адамчика является первым в цикле его романов о судьбе белорусского народа в годы тяжёлых испытаний выпавших на его долю. Автор ещё со студенческих лет задумывал создать эпическое полотно о национальной истории белорусского народа, касающейся ключевых моментов его развития. Всего в этот цикл вошло четыре романа: «Чужая вотчина», «Год нулевой», «И скажет тот, кто родится», «Голос крови брата твоего». Последний, возможно, на русский язык не переведён.
Первый роман повествует о предвоенном времени – 1938-1939 годы – и описывает жизнь в Западной Белоруссии, оказавшейся под протекторатом панской Польши. Точнее, описывается жизнь в деревне Вересово. Если не знать, что автором задумано «эпическое полотно о судьбе белорусского народа», то ничем иным, кроме как деревенским романом эту книгу не назовёшь. Собственно, даже если и знать, всё равно не назовёшь.
Автор подробно и неспешно описывает деревенский быт. Тут есть и про сельхоз работы, и про вечерние посиделки, и про гадания под Рождество, и про пожар, и про несчастные случаи, окончившиеся смертью, во время разных наёмных работ, и много ещё такого, из чего капля за каплей складывается картинка жизни деревни и каждого её жителя. Упомянуты и крестины, и свадьбы, и покосы, и молотьба… и очень подробно описано, как кабанчиков разделывают – куда тыкать и как держать, и как сподручнее шкуру опалить, и вообще.
На страницах книги довольно много персонажей, и почему-то каждый из описываемых героев люто ненавидит кого-нибудь из своих соседей. Я не знаю, почему Адамчик так подробно расписывает именно негативные эмоции своих персонажей. Возможно, это имеет какой-то сакральный смысл для дальнейшего повествования (читать которое мне не захотелось). Ну, действительно. Один ненавидит другого за то, что тот у него в детстве складной ножик украл; эта ненавидит за то, что получила кнутом за дело, когда упустила коров и они в чужую пашню зашли; та уж сорок лет исходит злобой за то, что её чуть рогатиной не покалечила жена любовника… Да, блин. Квинтэссенцией этой глухой злобной зависти и алчности явилась жуткая история, когда молодая вдовица, прижив молодого любовника в доме свекрови, уговорила её отписать на себя землю и отравила потом и свекровь, и глухонемую золовку. И описание многочасовой агонии двух беззащитных женщин в сарае. История не только старая как мир, но и актуальная во все времена.
А ещё у автора какой-то просто бзик на описания. К концу книги меня уже корёжило просто. Чуть не больше половины книги – это описания всего подряд. Развёрнутые и подробные. Полей, деревьев, речки, песка, камней, ржи, песка, камней, коней, крыш, песка, речки, стен, заборов, звезды, тумана, заплесневелых брёвен погреба, птиц, собак, телег, ещё раз камней… Выглядит это примерно так: Христя выглянула в оконце – абзац с описаниями воробья, забора, и коня в поле на границе видимости – Христя вздохнула и вернулась к своей пряже.
Из национального самосознания одна единственная фраза – когда одному из героев в полиции сказали, мол, вот ещё один искатель Белоруссии, а тот ответил, мол, чего её искать, когда она под ногами, и огрёб по полной этими ногами по лицу и другим частям тела. Из предчувствия войны только пять повесток резервистам.
Что касается языка повествования – всё немного странно. Не знаю уж, упущение ли это переводчика, или так всё и было задумано, но поначалу читать необычно. Особенно про цвета: «С беловатого шоссе, что скрывалось в коричневатой навеси…» и так всё время – розоватое, синеватое, мутноватое, длинноватое. Очень в глаза бросается. Какая-то особенность речи, наверное, описываемых мест. И не понятно ничего поначалу. Автор подробнейшим образом описывает какую-нибудь работу, а я представить себе не могу, чего герои делают, потому что не видела такого никогда даже в кино.
Впрочем, автору надо отдать должное – к концу повествования вся жизнь деревни, все тайные её страсти, все чаяния и заботы, страхи и обиды, складываются в единую картину. И, переворачивая последнюю страницу, как будто закрываешь дверь в последней избе деревни, прощаясь с такими разными её жителями. Понимая каждого из них, даже если не можешь принять ни их поступков, ни их мыслей.
Посоветовать могу любителям деревенской прозы, неспешного повествования и жизненных историй.
P.S.: книга, кстати, экранизирована. Может быть, кто-нибудь этот фильм и смотрел.
