Народному артисту России и художественному руководителю Московского
академического театра сатиры — 80 лет
Александр Ширвиндт известен зрителям по блестяще сыгранным ролям в
фильмах «Ирония судьбы, или С легким паром!», «Небесные ласточки»,
«Трое в лодке, не считая собаки», «Вокзал для двоих», «Самая
обаятельная и привлекательная», «Миллион в брачной корзине», «Бабник»
и многим другим. Конечно же, поклонникам творчества артиста сразу
вспоминается и неподражаемый дуэт Ширвиндта и Державина. А театралы
утверждают, что ААнатольевич виртуозен в театральных постановках — как
режиссер и как акт

Трудно поверить в то, что Ширвиндту уже 80. Видимо, предвидя, что
накануне славного юбилея у журналистов онбудет «нарасхват», известный
артист заранее презентовал в Москве свою биографическую книгу
«Проходные дворы биографии», изданную в издательстве «КоЛибри». На
этой презентации побывали «ФАКТЫ».
«По прямой чешу, как стайер, а по ступенькам уже проблема»
Поздравить автора с новой книгой (их у Ширвиндта уже три) приехали его
жена Наталья, сын Михаил, невестка Татьяна, а также друзья Михаил
Державин и Аркадий Арканов, которые признались, что прочитали
воспоминания «от корки до корки» с нескрываемым удовольствием. Михаил
Михайлович даже выписал номера страниц, на которых автор его упомянул.


Как отметил Александр Ширвиндт, его произведение — это не
биографическая справка, а чехарда воспоминаний.
В книге, которая читается на одном дыхании, артист с потрясающей
самоиронией говорит о своем возрасте.
«Недавно зимой на даче мы с женой пошли погулять, но чтобы занятие это
не было совсем бессмысленным, зашли в сельский магазин. И там нас
увидел грузчик Мишка, который раньше работал слесарем в нашем дачном
кооперативе. Был он не очень свеж, но радостно бросился к нам со
словами: «Как давно я вас не видел! А что это вы так плохо выглядите?
Постарели. Ой, на вас просто страшно смотреть!» Мы стараемся от него
оторваться, выходим из магазина. Он — за нами. На улице яркое солнце,
снег, красота! Мишка внимательно смотрит на меня и говорит: «Ой, а на
солнце вы еще х… вее!»


И в этой же главе Ширвиндт откровенничает:
«Очень много лет неожиданно настало. В секунду почему-то. Был на
рыбалке — привезли друзья. Друзья тоже не самые свежие, но все-таки
лет 10—15 разницы. Там сход вниз к озеру. Они туда-сюда, а я туда
ссыпался, а назад не могу подняться. По прямой чешу, как стайер, а по
ступенькам уже проблема. Коленки. Лечусь специальным согревающим гелем
для суставов, который покупаю в ветеринарной аптеке. Друзья-наездники
посоветовали. Вот инструкция по применению: «Намазывать от колена до
копыта. После процедуры рекомендуется накрыть лошадь попоной.
Желательно воздержаться от работ на мягком грунте». Мажу! Потрясающий
эффект! Правда, все-таки отказываюсь от мягкого грунта. Принципиально.
Соглашаюсь лишь на твердое покрытие. Как теннисисты…»


Это о состоянии физическом. А в душе? «Иногда, очень недолго, мне
бывает где-то в районе 20 лет. А иногда мне под 90», — признается
Ширвиндт.
И чуть дальше актер пишет: «Смерти я не боюсь. Я боюсь за своих
близких. Боюсь Vad для друзей. Боюсь выглядеть старым… Я красивый
старик, боящийся стать беспомощным. В общем, диагноз — «старость
средней тяжести».
На презентации книги рядом с актером сидела его супруга — Наталья
Николаевна. Вместе они уже 55 лет. Она рассказала, что стало толчком
для написания книги. Как-то на антресолях нашла письма, которые они с
мужем писали друг другу в молодости. Выбросить рука не поднималась.
Наталья Николаевна показала переписку Александру Анатольевичу, но он,
прочитав пару строк, сказал, что никому все это не нужно. Однако жена
сумела убедить артиста взяться за книгу, к этому уже много лет подряд
его призывали и друзья.


Встречаться стали, будучи старшеклассниками. Накануне дня, когда
объявили о смерти Сталина, долго гуляли, и утром Наталья опоздала на
занятия в школу. Пришла радостная, а все плачут. Как вспоминает
Александр Анатольевич, в школе подумали, что она радуется смерти
Сталина, а она про это даже не знала. Наталья закончила школу в 1953
году. Шура Ширвиндт тогда ей решил сделать подарок. Они ехали на дачу.
Когда шли от станции по ржаному полю, он вдруг достал из кармана
завернутые в какую-то тряпочку маленькие часики, выпрошенные у
бабушки, и вручил ей. Поскольку ремешка у часов не было, завязал их
Наталье на запястье зеленой ленточкой. Потом он дарил ей и машины, и
шубы, и бриллианты, но с теми часиками, по словам Натальи Николаевны,
не сравнится ничто. Она их хранит до сих пор.
Предложение руки и сердца Александр Анатольевич, по словам жены,
сделал весьма лаконично: «Пошли в загс». При этом поставил перед ней
огромный бумажный сверток, в котором был … куст цветущей сирени. Дело,
кстати, происходило зимой.
А дальше началась семейная жизнь. И вот как ее начало описывает актер
в своей книге. «У нас было две комнаты в восьмикомнатной квартире в
Скатерном переулке, в которой жило еще шесть семей. В одной комнате
существовали родители, в другой — сначала мы вдвоем, а потом еще и с
Мишкой. Территориально было совершенно непонятно, куда этот кулек
положить. И все время приходилось его перекладывать. У нас было старое
вольтеровское кресло (я до сих пор в нем сижу), и так как кроватка
никуда не вставала, кресло оказалось просто спасением. Но если в
кресло нужно было кому-то садиться, Мишу перекладывали на кровать. Мы
были молодые, хотели встречаться, общаться с друзьями, а он все время
мешал, и поэтому клали его туда, где подушки, потому что на подушки
гости все-таки стеснялись садиться.
В антракте я обычно звонил домой и говорил: «Будь в напряжении» или
«Сервируй!» Первое означало, мы куда-то отправимся, второе — «жди
гостей».
Заводилой послеспектаклевых посиделок был Андрей Миронов. Это у нас
называлось «на слабую долю». Когда мы уже изрядно поддавали,
включалась музыка Нино Рота из «8 с половиной» Феллини (наш гимн) и
мы, напевая, брались за руки и шли по кругу, как дети в детском саду.
Потом, по моему приказу, издавали звериный рык и шли в другую сторону.

…Помню, как сдачу спектакля «Проснись и пой!» решили отпраздновать в
ближайшем ресторане «София». И вдруг Плучек говорит: «Ну что вы за
молодежь? Вот в наше время начинали праздновать в Москве, а утром
оказывались в Ленинграде». Этого было достаточно, тем более в
Ленинграде снимался Андрей, и мы решили его пугануть. Поехали к
Татьяне Ивановне Пельтцер за деньгами на билеты (потому что деньги
бывали только у нее) и оттуда — в Шереметьево. Ближайшего самолета
надо было ждать довольно долго. Кураж постепенно проходил, и
некоторые, в том числе Плучеки и Менглет с Архиповой, вернулись в
Москву. А самые стойкие: Татьяна Ивановна, Марк Захаров с Ниной и мы с
Татой — полетели.

Из аэропорта вся компания поехала в гостиницу «Астория», где жил
Андрей. Но пока мы летели, кто-то настучал Марии Владимировне
Мироновой, что эти сумасшедшие отправились к Андрею. Она позвонила в
Ленинград и сказала: «Жди!» Когда мы подъехали к «Астории», при входе
стоял Андрей в красной ливрее с салфеткой на согнутой руке. Не моргнув
глазом, он сухо сказал: «Ваш столик — № 2». Потом мы всю ночь гуляли
по Ленинграду, танцуя и напевая мелодию из «8 с половиной». А у Марка
была навязчивая идея взять Зимний. Мы остановили почтовый грузовик,
Марк крикнул: «К Зимнему!» В кузове грузовика мы тоже танцевали.
Почему так и не взяли Зимний, уже не помню…»
И, конечно же, интересно то, как живется известному актеру сегодня.
Его сын Михаил Ширвиндт — телеведущий. Старший внук Андрей — кандидат
наук, преподает на юридическом факультете Московского госуниверситета.
Внучка Саша занимается искусством.

«Как ни странно, моя внучка — абсолютный слепок с моей мамы: внешне и
немножко даже внутренне, — пишет в книге Александр Ширвиндт. — Моя
невестка — Татьяна Павловна Морозова. И вот чтобы от Татьяны Павловны
Морозовой родилась Раиса Самойловна, моя мама… Мистика!
…Когда внучку спросили: «Какие у тебя отношения с дедушкой?» — она
сказала: «Ну, какие могут быть отношения, если он меня, в общем-то,
содержит». — «А какие отношения в быту?» — «Не знаю, он, когда
приходит, сразу спит».
…Однажды внучка собиралась ко мне прийти, но пришла не как внучка, а
как дистрибьютор косметической компании. Я думал, с ума сойду.
Привезла каталог продукции. Я ей говорю: «Крем для снятия грима». Она
отмечает. «Щетка для чистки пяток типа пемзы». Она опять отмечает. И
говорит: «Еще давай, а то скидку не получишь». Взяла 500 рублей и
уехала. Потом привезла заказ и новые каталоги. Я подумал: «Слава богу,
хоть один человек в семье будет иметь интеллигентную профессию». К
сожалению, ее торговая карьера не удалась, и она стала
искусствоведом».

Самый поразительный день рождения, по словам жены артиста, был в Америке
…"Но вообще-то дети и внуки — хорошие, — отмечает Ширвиндт. — Даже
иногда трогательные. Как-то мы были на Валдае, в 400 километрах от
Москвы. У меня — день рождения. Все звонят, поздравляют, но приехать
не могут. У Андрюши — лекции, Миша на съемке, Саша сторожит собак на
подмосковной даче. И вдруг часов в семь к дому отдыха на Валдае
подъезжает машина, и все они вылезают с подарками. Нет, неплохие
дети».
О самых необычных празднованиях дня рождения мужа в книге вспоминает
Наталья Николаевна. По ее словам, на протяжении многих лет повторялось
одно и то же: в отличную погоду собираются отмечать день рождения мужа
на даче, накрывают столы в саду, и в самый последний момент вспоминают
о том, что возможна гроза. Начинают перетаскивать все в дом. Природа
ни разу не обманула: начинает греметь гром, сверкает молния, льет
дождь.


Как-то, по рассказу Натальи Николаевны, в 1954-м или 1955-м дачной
компанией отмечали день рождения Александра Анатольевича, когда он был
в отъезде. Поставили на стол фотографию виновника торжества,
произносили в его честь тосты. В разгар празднования началась гроза,
отключился свет. Но день рождения продолжили праздновать в темноте. К
компании присоединился Святослав Рихтер, живший по соседству, — принес
свечи, шикарную бутылку вина и закуску. И хвалил присутствующих за то,
что празднуют рождение Александра Ширвиндта даже в его отсутствие.
Самый поразительный день рождения, по словам жены артиста, был в
Америке, куда их пригласили отметить 60-летие Александра Анатольевича.
Они ехали в Лас-Вегас на машине — 500 километров по выжженной пустыне
штата Невада. На следующий день все должны были праздновать юбилей в
ресторане. Днем легли поспать. Проснулись — за окном темно. Решили
даже, что проспали.

«Вскакиваем, выглядываем в окно, а там в буквальном смысле
светопреставление: гром, молния, летают афишные столбы, высоченные
пальмы ветром пригибает к земле, и — дождь стеной, — рассказывает
Наталья Николаевна. — В Лас-Вегасе такого не было никогда! Нам стали
звонить американские друзья, удивленные происходящим, и только мы
ничему не удивлялись: ведь это был день рождения Александра
Анатольевича! Когда через два дня мы возвращались в Лос-Анджелес,
пустыню было не узнать — там, где не росло ни одной травинки, все
зеленело. Даже выросли какие-то кактусы и кусты. Как же они были рады:
дождались! Дождались от слова «дождь».
С присущим ему юмором Александр Ширвиндт на страницах книги
резюмирует: «Я горд, что смог озеленить предместье Лас-Вегаса, мне не
жалко. Но были времена, когда таких финансовых возможностей не
имелось».