Оттягиваются в сауне новые русские. Два «братана» - Вова и Петя. С семьями.

Помылись. Попарились. Сидят. Балдеют. И, не спеша, травят «базар».

- Вчера, когда мои тусовались на даче, - говорит Петя, - я долго не мог уснуть. И пошел гулять. Смотрю, в кустах лежит мешок. Посмотрел, а он полон баксов. Ну, ты знаешь, у меня уже есть два мешка, зачем мне третий? Но я взял его. Пошел и купил себе новый красный трамвай. И всю ночь по городу катался. Один! Тихо. Красиво. Песни пою. Мечтаю. И езжу. Туда, сюда. Туда, сюда.

- Да, - говорит Вова, - у тебя все путёво! А мне не повезло. Не спал совсем. Устал, как собака.

- Что, плохой сон? - заботливо спрашивает Петя.

- Да нет. Я оттягивался один. В коттедже. Только лег в постель. В дверь кто-то стучится. Открываю. Клаудиа Шиффер! «Здравствуй, дорогой!» - говорит.

«Здравствуй!» - отвечаю. «Хочу, чтобы ты меня сильно-сильно полюбил!», - говорит. - Ты очень крепко умеешь любить женщин, в натуре!» Ну, ты же знаешь, что я и вправду это умею делать! И очень даже не плохо! Ну, как же я мог отказать женщине! И, я ее крепко-крепко полюбил. И лег спать. Опять стук в дверь. Открываю - Наоми Кемтбелл! Я и ее полюбил. И лег спать. Устал немножко. А потом опять стук в дверь - Ким Бэссинджер! Я и ее полюбил. Но уже совсем устал. Выпил водки и только лег спать, опять кто-то стучит. Мадонна, блин! А ведь я очень устал! Но не могу, же я отказать женщине. И я ее любил до утра. Утром я принял душ, выпил водку и лег спать. Грохот в дверь! Алла Пугачева, в натуре! «Привет!» - говорит. – «А своих что, совсем не любишь?!» А я бы ее с удовольствием полюбил, но уже не могу. Сил нет совсем.

- А меня, почему не позвал? - спрашивает Петя.

- Как не позвал? - возмущается Вова. - Я тебе всю ночь звонил по мобильнику! А ты, как дурак, на красном трамвае катаешься, туда-сюда, туда-сюда! И песни поешь!

- Да я, понимаешь, свой сотовый дома забыл. Поэтому ты и не дозвонился, - оправдывается Петя.

Друзья выпивают. Закусывают. Балычком. Осетринкой. Кетой. Хариусом.

- У тебя «Мерс» какой? Пятисотый или шестисотый? - спрашивает Вова.

- Даже и не знаю, - отвечает Петя. - Хотя, подожди минутку.

Он берет мобильный телефон, набирает номер.

- Алло, Тихонычь! – говорит он. - Пройди по гаражу, посчитай, сколько у меня «Мерседесов»? Потом позвонишь.

Петя выключает телефон и продолжает:

- Слышь, Вовчик! Мне по заказу недавно изготовили один автомобиль. Не помню, как называется. С компьютером. Сел я за руль. Еду. Вдруг компьютер спрашивает: «Выпить хочешь, чувак, в натуре?» «Хочу» - говорю. Появляется стакан виски. «Покурить хочешь, братан?» «Хочу». Появляется сигарета. «Чего еще хочешь?» - спрашивает. «Потрахаться хочу!» Шлеп, колесо спустило. Остановил машину. Поменял колесо. Еду дальше. «Ты что, железяка хренова!» - говорю. – «Я по-настоящему хочу!» «Пожалуйста!» - отвечает компьютер. Бац! Все колеса поотваливались. В общем, протрахался я с ними до вечера. Пришлось машину продать. Не люблю, когда меня накалывают.

Мужики опять выпивают. Закусывают. Икоркой. Красной. Черной. Ложками.

К ним подбегает пятилетний сын Вовы Антошка с группой детей-сверстников и спрашивает:

- Папа, а что такое аборт?

Вова отвечает ему. Очень подробно. С медицинской точки зрения. А потом спрашивает:

- А зачем тебе это?

- Да, - говорит Антошка, - вчера в садике мы песню разучивали новую: «…И плещутся волны о борт корабля…»

- Совсем ошизели, - возмущается Вова. - С детьми такие песни разучивать!

- Папа, а как будут делать детей в будущем? - прищуривает глаз Антошка.

- В пробирке, наверное.

- А вот и не угадал! При помощи параэлектричества.

- А как это?

- Входит в комнату пара. Тушит электричество. А остальное, как сейчас.

«Братаны» смеются.

- Папа, а что такое презерватив? – продолжает малыш.

- Ну, ты меня достал, Антошка, в натуре! - говорит Вова. – Иди, спроси лучше у мамы.

Дети хихикают и убегают.

- У меня с этим презервативом прикол в Англии вышел, - вспоминает Петя. - Пригласили меня ихние мужики в сауну. Ну, а я в бане всегда курить люблю. Прихватил с собой пачку «Кэмэл». Подхожу к ларьку и прошу у чувихи презерватив. Ну, чтобы спрятать туда сигареты. Та меня по-английски спрашивает: «Фо ю?» То есть, для вас? «Ноу», - отвечаю я. – «Фо май «Кэмэл»… То есть, нет, не для меня. Для моего «Кэмэла». У чувихи глаза на лоб полезли! Ты же знаешь, «Кэмэл» по-английски – верблюд.

Раздается телефонный звонок.

- Алло! - поднимает трубку Вова.

- Это звонят из морга. Скажите, сколько самолетов вы продали вчера новым русским?

- Десять. А что?

- Да ничего! Просто, трое еще где-то летают.

- Во дают, блин! - удивляется Вова. - А говорили, что летать умеют.

Это печальное событие «братаны» запивают водкой. Под мясо крокодила. Фаршированного крабовой мякотью. С женьшеневым соусом.

- А сколько стоит твой самолет? - спрашивает Петя.

- Пять миллионов баксов!

- Ни фига себе! - удивляется Петя. - Это ж, два месяца работать надо!

Федя смотрит на него внимательно и говорит:

- А как зовут твоего налогового инспектора?

- Его не зовут, - отвечает Вова. - Этот гад, всегда сам приходит!

Снова звонит телефон. На этот раз у Пети.

- Компьютер, - говорит он. - Три штуки. Покупаем. Коврик для мышки. Три штуки. Ну, вы, братки, даете, в натуре! Вы б еще кровать для тараканов купили! Надо же такое придумать! Коврик для мышки! Х-х!

Петя кладет телефон на стол.

- Ты слышал, Васю в Питере по крупному штрафанули! - говорит Вова. - Врезался, понимаешь, по пьяному делу в лошадь с мужиком!

- Ну и как он? - спрашивает Петя.

- Все, как положено: «Мерседес» всмятку, а сам в больнице валяется.

- А тот мужик с лошадью?

- А что с ним сделается? Он же бронзовый!

Друзья опять выпивают. Закусывают. Заливным из вырезки дикой собаки Динго.

- Хочешь, прикол расскажу? - говорит Вова. - Ты знаешь Серегу? Ну, лысого того?

- Это тот лох, который, тебе самолеты продает? - уточняет Петя.

- Ну, да! Приходит он как-то в салон красоты. «Чем я могу вам помочь?» - спрашивает его чувиха-стилистка. А он говорит ей: «Если вы сделаете так, чтобы моя прическа выглядела как ваша, то я заплачу вам пять тысяч баксов». «Нет проблем», - отвечает стилистка. Выходит из комнаты. И возвращается, через некоторое время. Бритая наголо.

- И что, чувак? Заплатил? - интересуется Петя.

- Ну да! За базар ведь, отвечать надо.

- Я с ним как-то играл в карты, - вспоминает Петя. - И представляешь, как мне повезло! Мой новый костюм, что я купил за двести баксов - проиграл ему за шестьсот!

К столу подходит Петина жена. Маруся. Вместо купальника на ней несколько каких-то разноцветных веревочек.

- Сколько раз я тебя просила, чтобы ты уволил нашего шофера, - отчитывает она Петю. - Сегодня он уже в третий раз чуть не угробил меня.

- Он отличный парень! - успокаивает ее Петя. - Дай ему еще один шанс.

- Но только при условии, - торгуется Маруся. - Если ты мне купишь путевку во Францию! Говорят: «Когда увидишь Париж, можно умереть спокойно!»

- Хорошо, Маруся! Обязательно куплю! - радуется Петя. - Но только за базар, дорогая, надо будет отвечать.

Маруся подходит к компании женщин.

- … Я своего летом на Гавайи отправила, - говорит Вовина жена Стелла.

- А я на Канары, - встревает в разговор Маруся.

- А мне пришлось дома со своим, трахаться, - откровенничает длинноногая манекенщица, разглядывая зацеп на своих колготках.

- Где это ты их порвала? - спрашивает её Маруся.

- Да, за танк зацепилась.

- За танк? За какой танк?

- Да, на петличках у моего «френд-боя».

- Говорят, у тебя новая машина? - обращается Стелла к Марусе.

- Да, понимаешь! Мне нужно было срочно позвонить. И я зашла в первый попавшийся магазин. Это оказался автосалон. Ну, и не удобно потом было уходить без покупки.

Петя смотрит на женщин и говорит Вове:

- Я вот, на Канарах классно оттянулся! С негритянками! А ты где был?

- В упор не помню! А фотопленку еще не проявлял.

«Братаны» продолжают кирять.

Закусывают копчеными перепелиными окорочками под индийским соусом кари.

- Вернулась моя Маруська в прошлом году из Англии, - вспоминает Петя. - Я, как положено, встречаю ее. С цветами. У трапа самолета. А она, так нагло смотрит на меня, и кричит: «Хейлло Питэр!» Только спустилась она с трапа, я ее хрясь по морде. «Это тебе, - говорю, - за «хайло», а дома еще за «пидэра» получишь.

- Петь, скажи, а у тебя что-нибудь было с Марусей до свадьбы? - спрашивает Вова.

- Ну, а как же! Телевизор, видеомагнитофон.

Петя искоса смотрит на жену.

- Недавно моя Маруська уволила прислугу, - вспоминает он. - Ни за что. Ну, та ей с обидой и говорит: «Вы злая и сварливая! И в постели хуже, чем я!» «Это тебе мой муж сказал?» - спрашивает Маруська. «Нет, ваш шофер!» - отвечает та. С тех пор я на нее зуб имею. Был даже у адвоката. «Хочу развестись с женой», - говорю этому барыге. «Это вам обойдется в тысячу долларов», - отвечает он. «Да ты, че?» - говорю я. – «В натуре! Ваще опух? Да, я ее киллеру продам за пятьсот баксов! Козел вонючий!»

Вова наливает стакан водки. Протягивает его Пете.

- На, братан, выпей, не боись! Все пучком будет! Строго!

- Не, Вовчик, больше не могу!

- А ты, через не могу!

- Боюсь, вырвет.

- Да ты, че? Кто вырвет?! Тут же все свои!

Петя морщится. Выпивает. Закусывает. Устрицами. В собственном соку.

- Я слышал, ты ищешь нового бухгалтера? - спрашивает Вова.

- Да. И старого тоже. Кстати, ты не знаешь где его можно найти?

- Которого? Нового или старого?

- Старого моя «крыша» найдет. Мне нужен путёвый бухгалтер. Не фуфло.

- У меня есть на примете один клевый чувак, - говорит Вова, - Но ему еще полгода сидеть надо.

Раздается телефонный звонок.

- Алло! - говорит Петя. - Элеонора, это ты?

Он прикрывает ладонью трубку и шепчет Вове:

- Это моя секретарша! Спрашивает, со сколькими нулями пишется миллион?

- С шестью, - шепотом отвечает Вова.

- С шестью, - говорит в трубку Петя. - А полмиллиона?- снова шепчет он.

- С тремя, - отвечает Вова.

- С тремя! - говорит Петя.

Он отключает телефон и ворчит:

- Такого пустяка не знает! Чему их только в школе учили? Да, вот, насчет школы! Встретил я недавно своего одноклассника. «Слышь, Петь», - говорит он. «Ты ведь, в школе был дурак, дураком! Даже таблицу умножения выучить не мог. А сейчас у тебя неплохой прикид. Ты всегда при деньгах. При машине. А я, вот, всю жизнь «пашу». Школу с золотой медалью окончил. И еле-еле концы с концами свожу. Ты на что живешь?» «Да, так, на три процента» - отвечаю я. «Это как же?» - интересуется он. «Да я тут, вот, поеду, иной раз за бугор», - говорю я, - «смотрю там, баночка чего-нибудь. Стоит, скажем, доллар. Я ее к нам привезу и продам, вроде бы как, за четыре доллара. Вот, на эти три процента и живу»…

- Вот-вот! - поддакивает Федя. - Вертеться надо уметь! С неба само ничего не сыплется. Мой старший в третьем классе учиться, а шустрый, вроде меня. Я его спрашиваю: «Сколько будет дважды два?» А он мне отвечает: «Это будет, зависит от того, что ты собираешься делать - покупать или продавать?»

Друзья опять выпивают.

Закусывают омарами и вяленым мясом удава.

- Я тоже недавно своего одноклассника встретил, - продолжает Вова. - Худой такой, бледный. А я только что из Таиланда вернулся. И базарю ему про местную кухню: «Суп из акульих плавников - обалденная штука! Две кастрюли слопал зараз. Но лучше русской кухни все-таки ничего нет», - говорю я. – «Ну, ты сам знаешь: икорка, осетринка, щи с кислой капустой, грибочки под водочку. Кайф! Ну а ты-то сам как поживаешь?» - спрашиваю. «Я два дня ничего не ел!!!» - отвечает он. «Ну, так нельзя, - говорю я. - У тебя сила воли есть? Ну, надо же себя заставить хоть как-то!!!»

- Послушай, Вовчик, - перебивает его Петя. - Если бы у тебя был лишний миллион баксов, что бы ты сделал?

- Как что? - отвечает Вова. - Раздал бы долги.

- А остальные?

- А остальные подождут.

Мимо проходит толстый мужик, завернутый в простыню.

- Израиль Циурелевич, - обращается к нему Петя, - мы можем провернуть с вами необычайно выгодное дело. Можно заработать сразу по пятьсот тысяч баксов.

- Интересно, - отвечает толстый. - И что же это за дело?

- Вы, я знаю, даете за свою дочь миллион долларов приданого.

- Ну!

- Так вот, я беру ее для своего сына за полцены.

Мужик с презрением отворачивается и уходит.

- У него дочь в Израиле, - говорит Петя. - Как-то он к ней приехал, а она спрашивает: «Ты кем работаешь в России?» И знаешь, что он ответил? «Новым русским».

- Слушай, братан, - подходит к Пете его знакомый чувак, - одолжи мне на пару дней тысячу баксов.

- Не могу, - отвечает тот. - Всего пятьсот с собой.

- Давай сколько есть, а пятьсот еще будешь должен.

- А где гарантия, что ты вернешь их через пару дней?

- Я даю тебе слово честного человека!

- Ну, тогда приходи за деньгами с этим человеком.

Чувак уходит расстроенный.

Подходит официант. Показывает на посуду с остатками еды и спрашивает:

- Доедать будете?

- Мы что, по-твоему, идиоты? - возмущается наглостью официанта Петя.

- Не знаю. Я здесь недавно работаю, - отвечает тот.

К столу подбегает пятилетний пацан. Сын одного из новых русских.

- Дяденька, спросите у меня, который час? - обращается он к Пете.

- Ну, который час? - говорит тот.

- Два часа тридцать восемь минут. С вас пятьсот рублей! Только побыстрее! А то проценты набегают!

Петя наклоняется. Достает чемодан. Ставит на стол.

- Уберите со скатерти ваш грязный чемодан, - говорит ему официант.

- Ну, ты отморозок, в натуре! Ты где чемодан видел? Это же мой кошелек!

Он вынимает деньги и рассчитывается с малышом.

- Ты хоть считать-то умеешь? - спрашивает его Петя, пересчитывая «капусту».

- Умею! Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь.

- А дальше?

- Восемь, девять, десять, валет, дама, туз.

Пацан убегает.

Петя достает из чемодана новенький диплом кандидата филологических наук.

- Что, купил? - спрашивает Вова.

- Ну, почему сразу - купил? - обижается тот. - Друзья подарили.

- И какая же твоя самая любимая книжка, филолог?

- Чековая! - отвечает Петя и прячет диплом в чемодан.

Роется там. Достает почтовый конверт.

- Вот письмо от сына, - раскрывает конверт Петя. - Учится в Англии. «Дорогие, папа и мама!» - читает он. – «У меня все хорошо. Но вот «Опель», который вы мне прислали, не нужен. Здесь все студенты ездят на автобусе…» Пришлось срочно ему покупать автобус. Правда, пока «Икарус». Но через месяц пригоним «Мерсэдэс».

- А говорят, что пешком ходить полезно для здоровья, - перебивает его Вова. - Особенно босиком.

- Точно, - подтверждает Петя. - Когда я по утрам просыпаюсь в ботинках, у меня жутко болит голова.

- А у меня всегда голова болит от Гаишников, - жалуется Федя. - Останавливает меня однажды мент и говорит: «Да вы пьяны! Ну-ка дыхните!». А я был тогда с большого будуна. Не стал базарить. Даю ему сто баксов. «Что-то не пойму, - говорит он. - Дыхните еще раз!» Я даю еще пятьдесят. «Ничего не понимаю!» - говорит он. – «Лучше дыхните, как в первый раз!» Ну и… «надышал» я ему на триста баксов.

- А я еду как-то по грузинской дороге, - вспоминает Петя. - Останавливает меня инспектор-грузин и говорит: «Вы нарушили правила движения. Пишите объяснительную. На грузинском языке». «Но я не знаю грузинского!» - говорю я. «Пиши, как умеешь», - отвечает он. Я взял чистый лист бумаги, положил в него пятьдесят баксов и принес инспектору. Тот развернул и базарит: «А говоришь, что языка не знаешь! Вот уже четверть написал». Пришлось «написать» на все двести баксов.

Снова звонит телефон. На этот раз у Вовы.

- Слушаю, - говорит он.

- Черт бы тебя побрал, вместе с твоими апельсинами! - заорали в трубке. - Их же невозможно есть!

- Есть?! А зачем? - с недоумением спрашивает Вова. - Я думал, что ты ими торговать будешь!

В баню вбегают здоровяки в камуфляжной форме. С черными масками на лицах.

- Рэкетиров вызывали? - говорит главный.

- Нет, - отвечают хором «братаны».

- С вас пятьсот долларов. За ложный вызов. С каждого.

С рэкетирами расплачиваются молча. Так же молча, они уходят.

- Слушай прикол, - говорит Петя. - Рэкетиры похитили у одного хмыря жену. Через два дня в его квартире раздается телефонный звонок: «Если завтра не принесешь выкуп - мы возвращаем тебе жену».

- А я знаю другую хохму, - улыбается Вова. - К чуваку приходит киллер и говорит: «Я слышал, ты любишь цветы?» «Да», - отвечает тот. Бах! Бах! Чувак падает. «Теперь у тебя будет много-много цветов», - говорит киллер. – «На кладбище».

Петя пытается улыбнуться. Морщится. Хватается за сердце.

- Говорил я Маруське, - цедит сквозь зубы он, - что нам надо срочно приватизировать какую-нибудь приличную больницу. У меня, кажется, инфаркт.