Не двигается время наше вспять,
но в некие преклонные года
к нам молодость является опять
и врёт, как лихо жили мы тогда.


Мы содержимся в холе и неге,
мы хранимы семьёй, как алмаз,
только мха молодые побеги
всё равно прорастают из нас.






Прощусь покуда с мыслями угрюмыми
и стану о былом писать моём:
былое, разукрашенное думами,
роскошным выливается враньём.





Я прочёл уйму книг,
и набит мой чердак –
то ли мудрый старик,
то ли старый мудак.





Просторы российской словесности –
настолько большое пространство,
что в этой раскидистой местности
цветёт и любое засранство.





Мир, конечно, круто развивается,


только чует чувство наше дошлое:
будущее насмерть разбивается
об укоренившееся прошлое.


И пигмеи, и титаны
равно рады, вероятно,
если ихние путаны
соглашаются бесплатно.


Об этом и легенды есть, и были,
и книжным лесом факты проросли:
повсюду, где евреев не убили,
они большую пользу принесли.





Полно дураков на ристалище нашем,
различных повадкой и лицами,
дурак из евреев особенно страшен –
энергией, хваткой, амбицией.





Обидно, что сейчас интеллигенция –
всегда ей честь по чести воздавалось –
рифмуется со словом импотенция,
а раньше никогда не рифмовалась.





Ремёслами славится труд,
всё строится выше и краше,
а голуби срали и срут
на все достижения наши.