В чем притягательность зрелища? Во время боя гладиаторов зрители теряют себя во внимании. НО они видят гладиаторов как объекты, а не как себя самих. Временная свобода от тяжести собственного прошлого.






Из песни жертвоприношения племени майя

«Следующий куплет обращен к связанной жертве:

Смягчи свою душу, прекрасный муж, ты отправляешься на небо, чтобы увидеть лицо твоего отца (бога Солнца). Тебе не надо возвращаться сюда, на Землю, в облике маленького колибри или прекрасного оленя, ягуара или фазаненка. Обрати душу и мысли исключительно к своему отцу. Не бойся, нет плохого в том, что тебя ожидает»!

Когда мы при грозе в поле, или когда нам лечат зуб, мы часто впадаем в состояние «я в домике». Но негативные события, которых мы не можем предотвратить, могут дать импульс к объединению с источником. Когда терять нечего, можно, не присваивая боль и страх, идти сквозь свои реакции в ситуацию без своей персоны. Тогда останется безоценочная яркость текущего момента. Жизни без смерти не бывает, и эта яркость может вобрать в себя то и другое в нерасщеплённом виде.







«Какая боль!.. От злости темно в глазах... Выматывающее ожидание… Обесточивающая тревога» - из этих и светлых впечатлений и состоит жизнь. Она закончится. Закончится пузырь разноцветного пространства переживаний. Эти краски никогда не были нашими, но мы их присваивали и сортировали. Вместо того, чтобы орать от боли, мы делали вид. Вместо глупых слёз умиления – переходили в рассудок, чтобы не выглядеть. Всё, что мы делали – так, это от страха не давали жизни проявлять себя. А жизнь могла бы цвести во всех ипостасях.
От чего мы хотим освободиться? «Побег на свободу» - смена одних ограничений на другие. Свобода – приятие. Почему? Потому, что, принимаем мы или нет, это всё равно происходит, а мы являемся воплощением происходящего.






Для человека слитого с источником не имеет значения присутствие и отсутствие перерождений: всё равно источник будет как-то проявлять себя в какой-нибудь видимости формы. Реализованный человек видит ограничения как иллюзии.





Сын Намкая Норбу сказал, что невозможно сконструировать милосердие и сострадание, так как это первичные характеристики проявляющегося мироздания, а не вторичные изобретения. То же самое можно сказать и о любви.
Процесс любви - моментальный переход восприятия в другой режим действия. Сила данной тактики в том, что культура не относится к ней как к экзотике, поэтому это редкий случай действия без преодоления самих себя. Это метод её обнаружения в готовом виде.





Боящийся человек, когда бежит, то боится остановиться, а когда неподвижен – боится двинуться. Он адекватно реагирует только на сиюминутное выживание, если не парализован ужасом. Он всё делает не вовремя и инерционен. Если не увидеть источник страха, думать об освобождении бессмысленно.






Если я напишу «вечная смерть», то читающий вычеркнет это из своей памяти. Истина – это истина, а не инструмент для вечной жизни. Подходя к природе вещей, мы от этого познания чего-то ожидаем, и, таким образом, сохраняем свою ограниченную отдельность. Да, есть вечность, блаженство и свежесть, но они не для нас потому, что наш образ себя - только временные круги на воде.