Личность – усилие выживания. Дыхание и обмен веществ заставляют мозг совершать работу. Он проецирует образы мира, в котором мы живём. Тело создано из энергии, поэтому энергия разворачивает образы. Тело не может не функционировать: иначе оно станет трупом. Пока мы живы, мир не может не проявляться, так как мы являемся причиной этих проявлений.
Понимание данного процесса ведёт к безусильности. Усилие усилием подавить невозможно. Восприятие развёрнутой двойственности – только вариант мировосприятия. Сознание, из которого мы состоим вместе с телом, даёт такую версию образов. Ну и что? Если смотреть на двойственное восприятие как на неполноту без поиска выхода, можно создать условия для того, чтобы тумблер восприятия переключился сам.

Любое усилие – субъективная характеристика безусильного проявления восприятия. Понимаете? Нам так кажется, пока мы отрезаны от нерождённого. Но если мы дадим нерождённому проявляться в любых формах, то усилие само по себе тоже будет восприниматься как одна из форм проявления в контексте времени.
При таком взгляде исчезают неправильности, и становиться нечего исправлять. Когда же исправлять нечего, становиться возможным, смотреть чистым взглядом, которому не мешают формы, на чистый источник, из которого эти формы проявляются. Чистота нераздельна, как в проявлениях, так и в потенции.







Похоть – это потребительство и захват впечатлений для владения ими. Можно подумать, что это не о просветлении, но это о нём потому, что сфера владения отделяет от непроявленной беспредельности.






Качнуть чашу весов от двойственности к недвойственности можно первым подвернувшемся способом. Баланс между двойственностью и недвойстенностью на столько тонок, что в двойственное восприятие нас возвращает только привычка. Нет двойственности и недвойственности – есть только способы восприятия. Достаточно потянуть за бантик верёвки узнаваемости, связывающей проявления дорождённого в охапку присвоений, и всё распадётся на явления, которые никому не принадлежат, и которые не нуждаются ни в чьём участии.






Существуют только события. Обособленность человека тоже часть событий, то есть обособление – вариант развития беспредельности. Неправильности – проявление правильности – для источника не существует предпочтений. При данном взгляде, правы все потому, что не прав никто.






Рассудок, направленный сам на себя, не видит, что он является воплощением чего-то другого. Бесконечные повторения области рассудочной активности создают иллюзию «я». Определяя нас в детстве, родители невольно обособили наш образ своими характеристиками. Следовательно, наша задача заключается в том, чтобы сделать данные оценки бессмысленными проявлениями изначального.





Понятие «делать так, чтобы ничего не делать» включает в себя и отсутствие захваченности образами, когда идут бои с тенью в неосознанных фантазиях.






Объём пространства мысли не отличается от пространста, в котором она движется, за исключением видимости её движения. Это означает, что противопоставлять нечего: достаточно осознавать мысли как воплощаемость безмыслия из момента в момент.






Наблюдатель – молчаливая область бытового внимания. В наблюдателе нет отсутствия времени. Если бы было так, то наблюдать было бы нечего и некому. Чего вы хотите добиться наблюдением за собой? Зачем вы верите всякой чуши без проверки?
Все формы – формы изначального. Достаточно быть переживаниями в бесцентровости. Но, ведь, вы даже не осознаёте, что вами владеют пространства образов.






Сам по себе мыслительный процесс не оставляет следов, но личность для подтверждения своего существования начинает его пережёвывать, и то, что возникло как реагирование, начинает растягиваться в потребительское смакование значимости происходящего. Любое воспоминание или увиденное служит поводом для подтверждения своего отдельного существования. Таким образом, проявления изначальной природы ума используется не по назначению, а для своих личных целей. В этом одно из искусственных построений восприятия.