Мы не видим действительность, так как накладываем на неё оценки и образы самой действительности. Желающие реализовать себя в истине пытаются остановить мыслительный процесс, чтобы он не мешал восприятию действительности. Это всё равно, что пытаться останавливать на ходу поезда. Может, проще договориться с машинистами в депо? Мыслительный процесс вторичен относительно места его возникновения. Источник оценочной активности не находится где-то глубоко в подсознании – он на поверхности ума – это начало внимания. Отсюда мыслеобразы отправляются в свой путь. Если мы не следуем за своей оценочной активностью, то это означает, что мы не подпитываем её силой внимания, и проявленная активность ума теряет силу и растворяется в беспредельном. Задача – находиться вниманием в месте генерирования оценочной активности. Просто находиться, ничего не делая. Так просто. Это не мешает думать, и не делает нас пленниками мыслительного процесса. Когда мы несём цветы, мы, ведь, смотрим на дорогу, а не на цветы.





Способность воспринимать – это наша способность. Но, что такое «наша» - непонятно - есть ощущение узнавания, и ничего больше. Если снять узнавание, то восприятие окажется не нашим, а чьим – непонятно. Как бы мы ни определяли данный процесс – он реален, и мы – часть этого процесса. Он недвойственен, если не влезать вниманием в разделяющие концепции, поэтому без мифотворчества мы можем стать самой природой восприятия, то есть одним из аспектов изначального.





Как в детский хоровод вливаются новые участники, так в сказочность и праздничность вливаются фрагменты раздражения, зависти, выгадывания и недугов. На карнавале есть место всему. Не будет масок – не будет праздника.





О психологии

Белка в колесе может сколько угодно изучать принцип действия колеса, её местоположение от этого не изменится.





Правда – тоже видимость «матрицы». Причём – любая. Звук захлопывающейся книги – единственный намёк неописуемого.





Я – сам по себе, явления – сами по себе. Но явления вместе со мной существуют в моей субъективности, не имея сущности. Я принадлежу субъективности, а не она мне.





Вера, которая подтверждается, не становится от этого объективной реальностью: она остаётся верой, которая подтверждается. Можно рассуждать о материализации групповой веры или о сне неизвестно кого, который, в данный отрезок времени, считает себя человеком – это ничего не прибавляет – подтверждающаяся вера не является объективной реальностью.