Человек вкладывает матрёшку в матрёшку, может ли матрёшке казаться, что она сама это сделала?
Безначальное проявляется в качестве человека, его мыслей и чувств, а так же внешнего мира. Почему нам кажется, что это думаем мы, а не Оно проявляется ежемоментно в качестве мира, нас и нашего мышления?



Сложно не бояться наслаждения, так как мы считаем себя недостойным его, и ещё сложнее не присваивать наслаждение себе. Понять, что наслаждение, так же, как и мучение, преходящий эффект проявленности, и ничего более.



Вспышки всего из небытия и есть первичные порции времени. Времени нет, но оно есть. Какая новизна! Нескончаемое обновление, которое зачёркивает всю маету прошлого. Ни крупицы мёртвой механики безжизненного прошлого. Безграничный азарт принятия будущего, каким бы оно ни было. Некому бояться, и это отменяет неправильность, вину, уклонение от страданий и полного небытия. Как можно выделиться во всеобщем экстазе форм? В нём можно только утонуть.


Мой ограниченный бред вместе со мной самим – радостный бессмысленный фонтан проявления Этого. Оно даже не знает о моём существовании. Некому таскать своё прошлое – какое облегчение и новизна.


Ограниченность происходит, потеря себя в воспоминаниях происходит, неосознанность происходит. Некому сожалеть о том, что «отсутствие» считает, будто оно есть; будто оно ограничено. Не за кого волноваться. То, что есть, не может не быть. То, чего нет, не в состоянии быть. Но образы того, что есть, могут наплывать на отсутствие. Невозможно вечно удерживать образы, поэтому всё конечно. Дайте всему быть и не быть. Дайте быть неполноте и омрачению. Оно хочет так. Какие причины с этим не согласиться? Быть не просто ущербным, а ущербным с атрибутами?


Предметы, ангелы с бесами, чувства с мыслями, образы с ощущениями – всё это явления одного порядка. Эти явления создают время. Не будет явлений – не будет времени.


Мы хотим что-то делать. Сам факт нашего желания и действия нам не принадлежит: мы просто присваиваем всё себе. Всё, что происходит – происходит, но происходящее пусто в своей основе. Карма действует, но это эффект, который нас не касается, так как всё равно, какую роль играть потому, что мы за это не ответственны. Мы будем делать всё для своего благополучия, но в нашем лице это делает Оно для благополучия каждой своей части. Кому нужно счастье – счастье, кому нужны страдания – страдания, кому нужна маета поиска – маета. Оно делает нас выпуклыми потому, что мы этого хотим. Чем хуже – тем рельефнее. «Всё для вас» в этом салоне. Ограничений нет, и Ему безразлично, как это называется у людей. Чем больше мучений – тем больше индивидуальной жизненности. «Всё для вас».


Мы присвоили чужие инструменты. Вернее, инструменты слиплись, и эта слепленность посчитала себя отдельной. Распознавание - не наша способность. Это способность Этого. Но мы пользуемся всем от своего лица, и грызём удила в достижении лучшей доли. Не бойтесь отдать инструменты владельцу. Неразберихи в жизни не будет. Инструмент сличения будет работать так же, как и прежде. Он и раньше работал сам по себе. Зачем делать масло масленым? Зачем быть болельщиком, если невозможно ничего изменить?


Новизна и невинность – критерии чистого эксперимента. Что может исказить происходящее, когда в движение не успевает ничего вклиниться? Прохождение по зубцам моментов исключает усилия надумываний. Кто и по какому ландшафту проходит? Такой вопрос не возникает. Нет времени на разделение. Нет времени ловить, что бы то ни было, в сачки формулировок. Поэтому нет объекта познания, и нет отдельного ищущего. Мы уже являемся объектом поиска. Наблюдать, как по-разному, в зависимости от ситуаций, мы боимся смерти, означает приходить к единому. В разных вариациях наша мотивация одинакова – уклониться от небытия. Есть Это, и есть разномастное уклонение. Личные многообразия унифицируются в нежелание исчезать. Поэтому наблюдение за страхом - уже позволение провала в Это. Я бы порекомендовал включить любовь-благодарность, чтобы не было фиксированности на развалинах эго. Таинственная красота интереснее. Впрочем, видимость эго - тоже она.


Мы теряемся внутри образов режиссирующей памяти. Безрезультатно пытаемся переделать канву событий, нескончаемо прокручивая сюжеты. Мы живём во внешней режиссуре происходящего. Кто режиссирует внутреннее и внешнее? Есть ли точка отсчёта? Почему не хотим броситься в происходящее, как в пропасть? Мы, ведь, даже внутренние образы смотрим, теряя себя. Не обращали внимание? Фантазии кончаются. Жизнь – тоже. Почему бы не выйти из жизни, так же, как из фантазий - схлопнув объёмы выключенными оценками? Есть действие – нет делающего. И нет отрезанных частей от всеобщего шевеления. Впрочем, нет и единого. Если нет ничего, кроме того, что есть, то почему мы не выражаем собой то, что есть, а противопоставляем себя всему остальному?


Оно без скорлупы, которая разделяет. Полюби под скорлупой внутри себя внешнее, которое ты считал своим. Ты увидишь, что оно никогда тебе не принадлежало. Но, не бойся: от спички любви загорится любовью даже то, что не может гореть в обычной жизни. Это компенсация за потерю. И будешь ты ходить потерянным в бесконечной новизне.




Мы существуем как общее, выраженное в частности; в символе, у которого нет границ. Ум не может этого понять. Ум сам является частью такого символа. Поэтому усилия ума ни к чему не приведут. Мы аспект Его глупости. Так, давайте дурачить самих себя, чтобы Оно было одурачено. В этом деле главное – серьёзность.




Придавая значение помехам, мы снабжаем их своей силой. Таким образом, помехи и вправду становятся помехами. Всё уже существует, и только мы всё бьёмся о зеркало.
Что бы вы ни заметили, ощутите: «ничего страшного», и это будет пройдено. В серьёзность уже наигрались.


Ум не может вспомнить вашу главную первую цель – его тогда не было.


Не контролируйте мысли, образы и чувства. Смотрите на самоузнаваемость. Смотрите, на самоузнаваемость и то, что не узнаётся собой, одномоментно. Что делает нас самоузнаваемыми? Что чужое делает чужим? Чем процессы внутри «я» отличаются от внешних процессов? В чём разница между ощущениями своего и чужого? Страшно – нестрашно? Вера? Избегание? Удерживание?
Зачем мы делаем то, что делаем? Чья это инерция? Повторяемость? Автоматизм?
Откуда желание другого? Чего не хватает? Почему мы именно в этом образе? Почему мы свой образ предпочитаем другим образам?
Может быть, мы ничего не хотим, и что-то ищем для того, чтобы держать свою самоузнаваемость в проявленном состоянии? Самоузнаваемость нужна для самой себя? Она себя удовлетворяет страданием? Почему мы себе нравимся, хотя знаем, что в нас нет полноты?
Где опора в этих вопросах? Где страховка? Тогда, зачем нужна эта тупая ограниченность?


Самосовершенствоваться можно только во времени. Просветление – выпадение из времени. Самосовершенствование и просветление не пересекаются, так как трансформация тоже происходит во времени. Это крах для 99% ищущих.


Когда то, что не Это, тоже является Этим, тогда ты становишься отсутствующим потому, что всё твоё – не твоё. А раз всё не твоё – будь кем хочешь.


В ЭТОМ нет новой информации. Взгляд, основанный на информации – старый взгляд, так как информация существует во времени. Новизна взгляда может быть только в постоянном обновлении. Обновляемость, которая замещает собой информацию, и есть взгляд Бога на самого себя. Жаль только, что он тот, кого не существует.


С зачатия до последнего вздоха человеком движет мотивация. Ничего никогда человеком не делается просто так. К биохимии плода прибавляются рефлексы, а после рождения – личностные защитные реакции. Что сделал человек сам? Сладостное усилие двоих стало развёртываться в форму. Реакции на давления внешнего мира у плода и родившегося ребёнка приобрело форму нейронных связей, которые называются памятью. После рождения к физическим воздействиям добавилось социальное давление, что тоже зафиксировалось, и ответные реакции стали личностью.
Что из вышеперечисленного сделал сам человек? Ну – что? Где его воля, выбор, индивидуальность?
Все мотивации реальны. Все мотивации пусты – в них нет человека. Понимаете, что это значит?


На то, что сейчас происходит, надевается концепция «момент» или «вне времени». «Время» – уж, подавно видимость понимания. Так, что происходит?.. и с кем? Что это за движение?... за мелькание недвижимости? Где центр, если я – просто, мелькание? Образ, не более весомый, чем видимое? Никакие слова не добавляют опоры. Они, просто, звуки ни о чём. Если мысли – это события, то, как одни события могут оценивать другие события? Смешно. Мерцает азартная радость ради себя. Война, болезнь, смерть. Кто будет бояться и соболезновать? Что в этом нужно удержать, спрятать? Что добавляет, или чего лишает смерть? Естественное выживание – это выживание или мерцание случаев? Для чего нужны смыслы? Любовь – это кайф. Ну, а смыслы для чего? Чтобы, не дай Бог, не исчезнуть прежде смерти. Как написал Фромм: «Побег от свободы». Побег от незнакомого себя в индивидуальность.


Под личностью то же, что и всюду. Любить внутрь себя сквозь сердце является аналогией китайской техники у-вэй – недеяния. Любовь – не действие. Любовь – выпрыгивание из волн на недвижимую почву для отдыха от борьбы с волнами. Принятие отсутствия борьбы. Такое непривычное. Такое умное в своих собранных воедино частях, которые были разбиты на много фронтов противоборства. Осознанная лень зрителя. Силы становятся восприятием, а восприятие – силой. И всё это становится материей, поглощающей свободу. Любовь больше свободы, так как в ней нет узников. Отсутствие границ снимает разницу между свободой и несвободой. Все зависимости и глупости – виды свободы. Все предпочтения – тонкие виды страха, поэтому исчезает понятие выбора. Кино показывает само себя. Чем одно кино хуже другого? Действие, действие, действие. И окончательный отдых от себя самого в нескончаемой феерии форм. Любовь не знает кого любить потому, что не догадывается о себе. Мощное ничто. Невесомость взаимодействий. Внеполовая эротичность жизни.


Очередь восприятий, идущих на осмотр, превратилась в стадо и ринулась на врача-аналитика. Халат уж похож на тряпку. Где он, король ситуаций? Где разделение на врача и пациента?


Через бессмысленность событий выражено молчание. Прошлая жизнь – бесцентровое перечисление фактами самих себя. Лёгкость укоренённости. Красивые рисунки для красоты рисунков. Где место для меня? Где моё название?



Я ушёл с той площадки, где велась игра. Все вопросы остались там. Они имели смысл при тех правилах. На том поле.


Бежал, скользил, суетился. Напоролся на штырь любви, который распорол меня безвозвратно. Поплыли внутренности в небе. На что они похожи? Закат? Облака? Рябь на воде? Да, и кто распорот? Был ли он? О чём вопросы?



Под оболочкой личности в человеке присутствует та же среда, что и снаружи – он просто сделан из того же, что и всё. У человека фрагментированный ум, поэтому полюбить себя он не может. Да и некого в личности любить – всё приобретённое. Но он может полюбить внешнее внутри себя. Это удобно: кусок подличностного внешнего всегда при нас.



Что можно потерять в смертной жизни? Что можно удержать? Все силы тратятся на то, чтобы продлить и потерять попозже. Вы даёте жизни возможность доставлять вам удовольствия спектаклем, если отказываетесь от контроля. Ради чего контроль, если ничего не удержишь? Жизни безразлично давать или забирать. Не сопротивляясь её течению, вы идёте по пути, который она вам предлагает. Почему бы нет? Одно не лучше другого. Вам нечего терять, поэтому вы свободны. Не держась за старое, вы теряете интерес к удерживанию своего образа. А раз так, то вы становитесь полноправным участником жизни, а не боретесь с ней за продление того, чего всё равно нельзя удержать. Азарт вместо озабоченностей и надрыва. Любопытство вместо страха. Импровизация вместо защиты.



Буратино проткнул в каморке у Папы Карло носом холст с рисунком и увидел другое. А моё нарисованное сердце проткнула любовь. Видится ли что-нибудь сквозь эту дырку?




Влюбиться без самодовольства в себя означает убить себя. Любовь не имеет качеств. Заместить себя любовью - это переставать узнавать свою структуру как цепочку повторяющихся реакций. Отказаться от мифического владения чем-либо в себе: характером, талантом, мудростью, волей или выносливостью. Повторения останутся, но они уже не будут вам принадлежать. Это будет просто связка движущихся форм.